"Юрий Касянич. Лабиринт (Повесть, Сборник фантастических произведений)" - читать интересную книгу автора

*

...сознание останавливается, и обрывается, и падает вниз, вспять, с
оглушительно гибельной скоростью,- как уже обреченная кабина лифта или
клеть шахты,- но в момент перед последним ударом, которого, крича каплями
стремительного пота, ожидает неуклюже скомкавшаяся плоть,- перед глазами
возникают разноцветные узоры, как на дне калейдоскопа;
это - снова - сомнительные трюки памяти, безумный подкорковый
кинематограф; было это или не было?
где, в каких местах осыпалась листва более поздних лет? где слились,
акварелъно смешавшись, два-три-четыре пейзажа или натюрморта? где
невидимая кисть подлакировала, выправила малые уродства, сопутствующие
вечной красоте жизни? не знаю, не п о м н ю... а еще - п а м я т ь!..
мне восемь лет, я лежу на носу лодки, мое прибежище беззаботно
покачивается ленивыми волнами озера; не замечая боли и неудобства, я
ощущаю попискивающими, еще по-детски мягкими ребрами толстый, много раз
крашенный борт, принюхиваясь к черному запаху разогретой просмоленной
лодки;
солнце так и норовит подшутить, подсовывая под мой упертый,
сосредоточенный на поверхности воды взгляд свое лукавое ослепительное
зеркало, отчего приходится менять угол зрения, нарушая оцепенение и
испытывая при этом неизъяснимое удовольствие от пробегающих по спине
мурашек;
то озорной, внезапный, исподтишка - ветер - быстрой, как тремоло пианиста,
сумятицей пальцев возмутит гладь притихшей воды, отчего она тотчас
покроется осколками трепещущих бликов, словно в озеро бросили горсть
серебристой, карнавальной, мелко нарезанной фольги или волшебные лягушки
высунули из-под воды несколько разом загоревшихся бенгальских огней; когда
же сверкающая зябь угасает, гладь снова стекленеет, и по ней, как ожившие
скрепки, бегают водомерки; прозрачно прорезают воздух стрекозы, оставляя
подобия теней;
там, внизу, в темноте, среди стеблей лилий и кувшинок, которые, как
канатики, удерживают поверхность воды, словно подозревая ее в стремлении
подняться к небу, там, в илистой тишине, происходит некая потаенная,
недоступная мистерия жизни, в которой есть и моментально исчезающая
черно-серебряная вышивка - сотни снующих иголочек-мальков, и сладостное
зачатие - боже мой, мне ведь еще не знакомо на звук, ощущение и вкус это
сакраментальное слово! ох, шалит память!- нового бутона лилии, и наконец,
в самой глубине, среди коряг - кровожадное щучье поедание добычи; о,
невозвратимое состояние детского блаженства - лежать в шатре полудня,
приникая к прохладе и тайне, исходящим от воды!
парализованное состояние мое длится, покуда отражение облака, словно клок
мыльной пены, не проплывает вдоль лодки; тут я обнаруживаю, что лодка
отомкнулась от берега и медленно перемещается, повинуясь неизвестным мне,
но давно установленным законам переноса воды в этой озерной котловине,
которая питается через корни холодных донных ключей; страха еще нет, я не
меняю своего положения, но уже поднимаю лицо и воображаю себя капитаном;
естественно - осанка, усы, тугой пояс, пистолеты и прочая бутафория из
детских фильмов; и, конечно, убогая лодка с похлюпывающей под досками
сидений тухлой скользкой водой; лодка передвигается, неуверенно