"Юрий Касянич. Лабиринт (Повесть, Сборник фантастических произведений)" - читать интересную книгу автора

ликующей толпы;
"надо упразднять нашу жизнь, делать ее ярче и удивительнее, будем
стремиться к неожиданным формам и таким же неожиданным рекордам, которые
противоречат застывшим общественным догмам, нельзя лишать себя возможности
фантазировать и удивляться, противопоставим нашу радость трудностям,
которыми нас щедро одаряет природа, только тогда мы достигнем непрерывного
всеобщего ликования, нужно повышать ценность каждой минуты нашего
существования!",- с подвываниями, теребя шейный платок, вещал сегодняшний
кумир;
какая-то женщина в платье, состоявшем из узких полос ткани, которые
ниспадали от плеч, бросилась на грудь Берту и простонала в эйфории:
- это оргазм! он невыносим! он грандиозен! -
потом она подняла свое лицо, влажное от слез, из-за которых немного
покраснели ее первые возрастные морщинки, испуганно вскрикнула и спросила:
- какой кошмар! кто вы?-
Берт отстранил ее и, стараясь придать словам вес и многозначительность,
ответил:
- скоро узнаете.-

*

Как только толпа, набухавшая на дрожжах экстаза, подступала слишком близко
к помосту, где стоял Кроум, мощность фонтанов возрастала, и обрызганные
девицы с визгом отскакивали; "они уже настолько привыкли к жаре, что
боятся холодной воды, тем лучше для меня, значит, преграда преодолима";
Берт бесцеремонно растолкал дергавшихся, как язычники в ритуальном танце,
поклонниц и шагнул в фонтан; вокруг раздались крики ужаса, словно он
нарушил какое-то табу; "вот уж, и в самом деле, племя дикарей";
струи воды, словно серебряный взрыв, вырвавшись из-под ног, обрушились на
него с новой силой; хорошо, что комбинезон внизу на стяжках,- подумал
Берт; он в три шага достиг подиума, штормовка тоже не промокла; стряхнув с
себя холодные алмазные крошки, он взобрался туда, где испуганно замолчал
рекордсмен; "интересно, он что - ожидает потасовки? может, у них это
принято?"; Кроум без сопротивления отдал Берту микрофон; и куда подевалась
недавняя победительность взгляда рекордсмена, все его фразы уже валялись
под ногами у ошарашенной толпы, как осыпавшаяся с посленовогодней елки
хвоя;
шумное дыхание Берта, сжавшего добытый без боя микрофон, заполнило салон;
- тихо, теперь буду говорить я,- Берт властно- выставил вперед
растопыренную пятерню и распорядился,- дозиметрист, убери музыку!- он
поразился, представив себя со стороны,- ни разу в жизни ему не приходилось
стоять перед столь большой аудиторией, он никогда не считал себя оратором;
однако - никакой боязни перед микрофоном, словно он пару десятков лет
скакал на эстраде! видимо, это пещерный Эдем настолько поразил его
воображение, что всякие сомнения отступили; удивительно было, что музыка,
подчинившись его приказу, стихла, остался только шум препятствующих
фонтанов и слабый шелест слов;
- я - Берт,- бросил он вниз, как гранату, свое имя, и оно, взорвавшись,
гулко разнеслось в пространстве,- я пришел оттуда, из лабиринта,- приняв
иконную позу, он указал на стену салона, которая сохранила естественный