"Валентин Петрович Катаев. Растратчики (Повесть)" - читать интересную книгу автора

На другой день Филипп Степанович проснулся в надлежащем часу утра... У
каждого человека своя манера просыпаться утром после пьянства. Один
просыпается так, другой этак, а третий и вовсе предпочитает не просыпаться и
лежит, оборотившись к стенке и зажмурившись, до тех пор, пока друзья не
догадаются принести ему половинку очищенной и огурец.
Мучительней же всех переживают процесс пробуждения после безобразной
ночи пожилых лет бухгалтера, обремененные семейством и имеющие склонность к
почечным заболеваниям.
Подобного сорта гражданин обыкновенно, проснувшись, долго лежит на
спине с закрытыми глазами, в тревоге, и, ощущая вокруг себя и в себе такой
страшный гул и грохот, словно его куда-то везут на крыше товарного поезда,
подсчитывает, сколько денег пропито, сколько осталось и как бы протянуть до
ближайшей получки. При этом коленки у него крупно и неприятно дрожат, пятки
неестественно чешутся, на глазу прыгает живчик, а в самой середине
организма, не то в животе, не то под ложечкой, образуется жжение, сосание и
дикая пустота. И лежит гражданин на спине, не смея открыть глаза, мучительно
припоминая все подробности вчерашнего свинства, в ожидании того страшного,
но неизбежного мига, когда над диваном (в громадном большинстве случаев
подобного сорта пробуждения происходят отнюдь не на супружеской постели)
появится едкое лицо супруги и раздастся хорошо знакомый соленый голос:
"Посмотри на себя в зеркало, старая свинья, на что ты похож. Продери свои
бессовестные глаза и взгляни, на что похож твой пиджак - вся спина белая!
Интересно знать, в каких это ты притонах вывалялся так!"
Боже мой, какое унизительное пробуждение! И подумать только, что еще
вчера вечером "старая свинья" катил через весь город с толстой дамой на
дутых колесах, со шляпой, сдвинутой на затылок, и облезлым букетом в руках,
и прекрасная жизнь разворачивалась перед ним всеми своими разноцветными
огнями и приманками, и был сам черт ему не брат!
Какое гнусное пробуждение: справа - печень, слева - сердце, впереди -
мрак. Ужасно, ужасно!..
Итак, Филипп Степанович проснулся и, проснувшись, испытал все то, что
ему надлежало испытать после давешнего легкомысленного поведения.
В ушах стоял шум курьерского поезда. Пятки чесались. В глазу прыгал
живчик. Ужасно хотелось пить. Стараясь не открывать глаз, он стал
припоминать все постыдные подробности вчерашнего вечера. "Позвольте, - думал
он, - как же это все, однако, произошло? Во-первых, Ванечка. Почему именно
Ванечка, откуда он взялся? Впрочем, нет. Во-первых, Никита. Еще более
странно. Впрочем, нет. Во-первых, страшный семейный скандал". Филипп
Степанович вдруг во всех подробностях вспомнил вчерашнее побоище, рябые
розы, летающую колбасу, изничтоженную клетку и прочее и стал пунцовый. Его
прошиб горячий пот. Тут же он восстановил в памяти и все остальное.
- Как же это меня угораздило? Очень неприятная история, - пробормотал
он, еще плотнее зажмурив глаза.
Он припомнил бумажные цветы на столиках в "Шато де Флер", стены,
расписанные густыми кавказскими видами, звуки струнного оркестра, селедку с
гарниром, вдребезги пьяного Ванечку и двух девиц, которые требовали портвейн
и курили папиросы... Одна из них была в каракулевом манто - Изабелла,
другая - Ванечкина, худая... Да что же было потом? Потом на сцену вышли
евреи, одетые в малороссийские рубахи и синие шаровары, и стали танцевать
гопак с таким усердием, словно хотели забросить свои руки и ноги на чердак.