"Валентин Петрович Катаев. Растратчики (Повесть)" - читать интересную книгу автора

а также тихой семейной жизни.

СЫН МАРСА ИЩЕТ ПОДРУГУ ЖИЗНИ

Желательно пышную вдову, блондинку, обеспеченную
небольшим состоянием или же делом, с тихим,
кротким характером. Цель - брак. Анонимным интриганам
не отвечу. Предложения, только серьезные, адресовать
до востребования предъявителю трехруб. ассигнации № 8 563 421.

И что же! Пышная вдова явилась. Она спешно прикатила из Лодзи в Москву
и вскружила голову одичавшему сыну Марса. Она немедленно устроила ему тихое
семейное счастье и через месяц стала его законной женой. Правда,
впоследствии оказалось, что где-то в Варшаве у нее имеется двухлетняя дочка
Зоя невыясненного происхождения, но великодушный штабс-капитан охотно
удочерил малютку. Что же касается обеспечения небольшим состоянием или же
делом, то небольшого состояния не оказалось вовсе, но зато дело было: вдова
умела превосходно изготовлять бандажи, корсеты и бюстгальтеры, что давало
семье небольшой добавочный доход. Словом, штабс-капитан запаса не имел
никаких оснований жаловаться на брак, заключенный столь авантюрным способом,
а глава фирмы "Саббакин и сын", старик Саббакин, даже как-то под пьяную
лавочку на блинах заметил: "Вы, господа, теперь с Филипп Степановичем не
шутите, ибо он у нас помощник главного бюстгальтера". Хороший был старик!
Кроме чертовщинки авантюристического свойства, в характере Филиппа
Степановича проявлялась иногда еще одна черта: легкая ирония, незаметное
чувство превосходства над окружающими людьми и событиями, терпеливое и
безобидное высокомерие. Очень возможно, что она родилась давным-давно,
именно в ту минуту, когда Филипп Степанович, лежа на животе среди гаоляна в
пикете под Чемульпо, прочел в походном великосветском романе следующую
знаменательную строчку: "Граф Гвидо вскочил на коня..."
Сам великосветский роман года через два забылся, но жгучая фраза о
графе навсегда запечатлелась в сердце Филиппа Степановича. И что бы он ни
видел впоследствии удивительного, какие бы умные речи ни слышал, какие бы
потрясающие ни совершались вокруг него события, Филипп Степанович только
подмигивал своим почечным глазом и думал - даже, может быть, и не думал
вовсе, а смутно чувствовал: "Эх вы, а все-таки далеко вам всем до графа
Гвидо, который вскочил на коня, дале-ко!.." И, как знать, может быть,
представлял самого себя этим великолепным и недоступным графом Гвидо.
Около двух часов, подписав несколько счетов и финансовых ордеров,
Филипп Степанович закурил третью по счету за этот день папиросу, вышел из
своей загородки и направился к кассе.
Касса была устроена в таком же роде, как и загородка самого Филиппа
Степановича, с той только разницей, что была сделана из фанеры и окошечком
своим выходила в коридор.
Филипп Степанович приоткрыл боковую дверцу, заглянул в кассу и сказал
негромко:
- Ванечка, какая у тебя наличность?
- Тысячи полторы, товарищ Прохоров, - ответил изнутри, так же негромко,
озабоченный молодой голос. - По счетам платить сегодня будем?
- Надо бы часть мелких заплатить, - сказал главный бухгалтер и вошел в