"Валентин Петрович Катаев. Я, сын трудового народа... (Повесть)" - читать интересную книгу автора

от румынской пыли снаружи и особенно внутри. Он смирно сидел по-турецки в
первом ряду на выгоревшей траве.
- Молотить пора, - разъяснил он соседям.
В толпе раздался смешок. Зацыкали.
- Ничего нет смешного, - сказал кто-то ворчливо, - все интересуются.
Молотить надо.
А пехотинец продолжал сидеть как ни в чем не бывало и, задрав
замурзанное лицо, простосердечно смотрел на главковерха, жмурясь от солнца.
- Товарищи солдаты! - очнувшись, закричал Керенский. - Свободные
граждане! Братья! Революция дала вам крылья. История вложила в вашу руку
меч. Вы победите. Но среди вас есть предатели, для которых личное
благополучие дороже великих идеалов свободы. Вот один из них! - Главковерх
раздраженным жестом протянул здоровую руку к пехотинцу, который уж не рад
был, что ввязался в разговор с начальством. - Вот один из этих предателей.
Скажите мне сами: что сделать с этим человеком? Предать революционному суду?
Расстрелять на месте, как изменника?
Солдаты молчали, чувствуя неловкость.
Керенский повернулся и посмотрел в упор на пехотинца.
- Ступайте! - крикнул он вдруг, делая трагический жест.
- Никак нет, - жалобно проговорил солдатик, вставая и складывая руки
лодочками по швам.
- А я вам приказываю именем революции: ступайте! Ступайте домой. Я
лишаю вас высшего звания - солдата русской армии. Вы свободны.
Пехотинец топтался с ноги на ногу, растерянно вертя головой по
сторонам. А главковерх уже опять обводил митинг "гражданским" взглядом.
- Может быть, здесь есть еще трусы? В таком случае пусть они все уходят
домой. Они свободны. Мы с презрением отворачиваемся от них. Революции не
нужны предатели. Уходите же!
И тут произошло нечто до такой степени неожиданное, что Семен долго
потом не мог очухаться. Рядом с ним стоял немолодой канонир Биденко, ничем
не замечательный, многосемейный и малограмотный, молчаливый ездовой. Во все
время, пока Керенский митинговал, лицо его было мучительно сморщено, как у
больного. Вместе с тем он жадно прислушивался к каждому слову. Было похоже,
что он несколько раз порывается что-то сказать. Когда же Керенский произнес
последние слова: "Революции не нужны предатели. Уходите же!" - и сделал
паузу, Биденко вдруг застонал, странно оскалился, плюнул и, сказав довольно
громко: "А нехай они все с тою войною идут у болото", как был в стеганой
телогрейке и с недоуздком в руке, повернулся пропотевшей спиной и ушел
пешком с позиции домой, в Херсонскую губернию.


Глава X
ВОЛЬНООПРЕДЕЛЯЮЩИЙСЯ САМСОНОВ

Восьмого июля вечером началась артиллерийская подготовка. Свыше ста
батарей легкой и тяжелой артиллерии работало в течение трех суток без
перерыва на небольшом участке одной дивизии. Солдаты оглохли. Три дня земля
была покрыта тяжелым, как ртуть, удушающим дымом. Три ночи молнии не сходили
с неба. Проволочные заграждения немцев были начисто уничтожены ураганным
огнем. На рассвете одиннадцатого вдруг наступила полная тишина. Пехота вышла