"Валентин Петрович Катаев. Почти дневник (Статьи, очерки)" - читать интересную книгу автора

объяснить случившееся самыми невероятными способами. Об измене говорилось
открыто.
Однако время было так ограничено, что никто не мог себе позволить
размышлять о причинах внезапной эвакуации более пяти минут.
Иностранные миссии осаждались буржуазией, желавшей покинуть город.
Заграничные паспорта выдавались почти всем желающим без особых
формальностей. В порту начиналось столпотворение. Тоннаж имевшихся налицо
судов был недостаточен для перевозки всех желающих. Многие, отчаявшись
получить место на пароходе, отправлялись на извозчиках или пешком к
румынской границе, отстоящей от города за сорок верст. В городе почти
исчезли лошади. Они были реквизированы. Группы тыловых офицеров выпрягали
лошадей из фургонов и пролеток и уводили их в казармы. Части, стоявшие на
позициях, должны были пройти через город и, захватив обозы и штабы,
отступить к румынской границе.
Однако согласие Румынии принять бегущих еще не было получено, и это
чрезвычайно волновало тыловые части добровольцев.
К вечеру первого дня по всему фронту загремели пушки. Красные
наступали, суживая кольцо своего обхвата, и, съеживаясь, это кольцо все
больше и больше напоминало петлю. Город задыхался.
Я видел громадный двор артиллерийских казарм, где были сосредоточены
многие штабы добровольческих частей и несколько французских легких
дивизионов. Здесь жгли списки личного состава, здесь громили цейхгаузы,
набитые снаряжением и амуницией. Офицеры и солдаты вытаскивали из сараев
громадные кипы белья, сапоги, палатки, валенки. Они связывали награбленное в
громадные тюки и волокли в город, решив остаться и дезертировать из
добровольческой армии.
Посредине двора стоял погребальный катафалк, из которого были выпряжены
лошади. Два еврейских мортуса в белых балахонах, с галунами и в черных
цилиндрах плакали, расхаживая вокруг катафалка. Лошадей в черных шорах и
траурных султанах наскоро запрягали в набитые битком повозки. Евреи
хватались за рыжие свои бороды и умоляли какого-то полковника без погон и
кокарды пощадить их лошадей. Но полковник исступленно кричал:
- Просите ваших "товарищей"! Дотанцевались до того, что "пролетел" сел
на голову? И радуйтесь.
Этот взволнованный воин несколько раз еще повторил загадочное слово
"пролетел", разумея под ним слово "пролетарий". Ему казалось, что в виде
"пролетел" оно имеет некий необычайно язвительный и горький смысл. Он был
прав. Это слово, произнесенное растерянным полковником, расхаживающим без
погон и кокарды вокруг распряженного еврейского катафалка посередине
хаотического двора казармы, и точно представлялось язвительным и горьким.
В военных и гражданских учреждениях спешно приготовлялись ведомости и
выдавалось жалованье за шесть месяцев вперед.
Из государственного банка вывозились грузовики денег. Магазины были
открыты. Получив неожиданно крупные суммы денег, люди осаждали лавки,
запасаясь хлебом и продуктами на долгое время. Наиболее молодые покупали
вино. Ночь, вспыхивавшая по краям от непрекращавшейся канонады, была полна
пьяным ветром и пьяными песнями совершенно растерявшихся людей. Судороги
города ознаменовались небывалым буйством, разгулом и пьянством.
Прожектора военных кораблей пыльными меловыми радиусами двигались по
черному небу. Ревели пароходные сирены. Мчались грузовики. Гремели батареи.