"Елена Катасонова. Алгоритм счастья " - читать интересную книгу автора

дочь каким-то чужим, странным, словно издалека, взглядом.
- Ты у меня хорошая, славная, - сказал тихим, надтреснутым голосом. -
Дай Бог тебе счастья... - Отец помолчал и добавил странную фразу, которую
Рита не поняла, а переспрашивать не посмела:
- В некоторых странах, на Востоке, раз в несколько лет люди меняют
имя. Да мы-то не на Востоке... Иди, доченька, я хочу спать. Нет-нет, не
целуй меня, маленькая моя...
- Завтра придет мама, - сказала Рита и встала.
- Хорошо. Мне как раз нужно с ней поговорить. Иди.
Мама полдня провела в больнице. Вернулась усталая и печальная. Села,
запустив пальцы в волосы.
- Отец просил тебя больше не приходить.
- Почему? - ахнула Рита.
- Он за тебя боится.
Мама сидела, закрыв глаза, покачиваясь из стороны в сторону, тонкие
пальцы утонули в золоте дивных волос"
- Но ведь я мою руки, - слабо возразила Рита.
- Руки... Руки! - вдруг закричала мама. - А воздух? Их кашель? Там
везде микробы!
- Но, мама...
- Молчи! И этот бред насчет имени: будто оно несет в себе какую-то там
судьбу! Какая еще Маргарита Готье? Я назвала тебя - он же знает! - в честь
совсем другой Маргариты! Хотя... - голос ее упал до шепота, словно силы
внезапно покинули мать, - та, из "Фауста", тоже...
И мать замолчала.
- Мамочка, - робко коснулась ее руки Рита. - Ты чего? Имя как имя. Мне
нравится. Я привыкла.
- Да-да, - спохватилась мама, обняла Риту, прижала к себе
крепко-крепко, укрывая, защищая дочку от рока, о котором твердил ей сегодня
Костя, слабеющий на глазах, теряющий себя от страха перед тем неизбежным,
что к нему приближалось. Потом он развеселился - внезапно и странно, -
лихорадочные пятна загорелись на впалых щеках.
- Молодежь намерена смыться, - шепнул он и кивнул в сторону
действительно молодых, щемяще молодых ребят, сбившихся в тесную стайку,
сговаривающихся о чем-то у высокого, до потолка, окна.
- Смыться?
- Ну да, удрать, - молодо засмеялся Костя. - В компанию. На Новый год.
Катя на мгновение увидела прежнего Костю - веселого, талантливого,
подающего такие надежды! Она знала точно, когда к ним пришла беда: он
готовился к первой своей персональной выставке и писал, писал как одержимый
этюды - под нудным и бесконечным осенним дождем. Уже покашливал, уже болело
что-то внутри, а он все писал, торопился, будто знал, что осталось
недолго... А она была в городе, в театре, и не остановила, не уберегла, не
оттащила его от трижды проклятого мольберта...
- А ты? Может, и ты? - ужаснувшись безумству молодых, все-таки
спросила она. - Я подогнала бы такси, встретили бы Новый год вместе.
- Что? Домой? - Глаза у Кости блеснули радостной, отчаянной надеждой,
но он тут же махнул исхудавшей, слабой рукой. - Нет, я человек
ответственный.
- Тогда я приеду к тебе, - заторопилась Катя. - В вечернем спектакле я