"Елена Катасонова. Концерт для виолончели с оркестром " - читать интересную книгу автора

волосы - гладкие, блестящие, туго стянутые в ее обычный "конский хвост", -
она принялась записывать то, что родилось в ней там, под звездами, в
необъятной ночной тиши. Волнуясь и радуясь, она быстро скользила ручкой по
бесценной тетради, оставляя в ней частицу своей души, своих надежд, печалей
и упований. Потом вздохнула, откинувшись на спинку стула, закрыла глаза и
посидела немного, отдыхая и успокаиваясь. Потом спустилась на первый этаж к
роялю, проиграла, легко касаясь пальцами клавиш, что было записано,
поморщилась - как расстроен! - подумала, проиграла еще и еще раз, осталась
довольна, опустила черную, поцарапанную курортниками крышку, подошла к
высокому, от потолка до пола, окну. Сделав ладони "домиком", прижалась к
стеклу, всматриваясь в волшебство ночи. Там, за окном, угадывались силуэты
гор, небо светилось от звезд...
"Я верю: под одной звездою мы с вами были рождены; мы шли дорогою
одною, нас обманули те же сны..."
Она сразу, как приехала, взяла в библиотеке томик Лермонтова, с
наслаждением и печалью вчитывалась в его стихи. Это небольшое
стихотворение, посвященное графине Ростопчиной, сегодня весь день звучало в
душе - мелодией, еще неясной и переменчивой, но вот-вот и можно будет уже
записать. Или нет, еще рано, надо еще подождать...
"На воздушном океане, без руля и без ветрил, тихо плавают в тумане
хоры стройные светил..."
Господи, Гос-поди, есть же, наверное, кто-нибудь, где-нибудь на
Земле - может, в Австралии, - ей предназначенный! Она так тоскует по этой
родной душе, ей так отчаянно не хватает любви! "Но ведь есть же Алик", -
укоризненно напомнила себе Рабигуль. Да, все правильно: Алик есть, и он ее
любит. И он хороший, еще какой хороший! Он ей и муж, и отец, и нянька. Но
она-то, она... Как же так вышло, что она связала с ним свою жизнь? Смешной
и трогательной была их первая встреча...


***

Осень в том году выдалась замечательной: сухая, солнечная, теплая и
какая-то радостная. Желтые листья светились ярким нарядным светом, голубое,
без единого облачка небо сияло над головой. Впереди были листопад и дожди,
серая хмарь и хлябь "под ногами, а пока лишь отдельные листочки,
оторвавшись от своих более крепких собратьев, медленно и плавно кружась в
неподвижном воздухе, опускались на тротуары.
На таком-то листочке и поскользнулась неожиданно Рабигуль. Отчаянно
взмахивая руками (левое плечо оттягивал громоздкий футляр, в котором лежала
на синем бархате виолончель), она пыталась сохранить равновесие, не упасть:
а вдруг грохнется об асфальт драгоценная ноша? Тут и бросился ей на помощь
невысокий молодой человек с противоположного тротуара. Ловко лавируя между
гневно гудящими на него машинами, он стремительно пересек улицу и подхватил
Рабигуль под руку.
"Я увидел все сразу, - рассказывал он потом. - Твою тоненькую фигурку,
такую хрупкую, туфельки на каблучках, темные волосы, а на них крохотная
такая шапочка. И как ты тащишь эту огромную виолончель... Я буквально
задохнулся от восхищения, и так захотелось тебе помочь, что и не
передать..."