"Нина Катерли. Волшебная лампа (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

снял со стены гитару и запел старинный романс. Пел он с большим
воодушевлением, и вот тут Иванову в первый раз пришла мысль: а дело-то,
похоже, того... Все очень приятно и мило, но ведь раньше этот Петров,
помнится, никогда под гитару не пел. И вообще - с чего? Вина не пили.
Слуха у него нет и голоса также. В комнате форменный хлев, а жена Петрова,
пытающаяся ему подпевать, непрерывно чихает и кашляет. Так почему же такая
радость?
И тогда ему вспомнилась тетка, исполняющая посреди комнаты вальс-гавот.
Иванов беспокойно покосился на старинную лампу, и та вдруг быстро
подмигнула ему из-под своего паукообразного абажура.
Дело было в ней - ни в чем более. И Иванову сразу стало грустно, обидно
и даже слегка совестно. Ведь выходило, что источником радости и веселья и
вчера и сегодня был вовсе не он, а посторонняя лампа, предмет случайный,
неодушевленный и, похоже, имеющий темное прошлое.
Супруги Петровы продолжали веселиться. То и дело кто-нибудь из них
обращался к Иванову, он машинально и невпопад отвечал, а сам лихорадочно
обдумывал ситуацию. В конце концов он додумался до одной вещи, а как
только додумался, лампа подмигнула ему второй раз, причем так нагло, что
хозяева дома высказали предположение: мол, в розетке наверняка нарушен
контакт и сейчас произойдет короткое замыкание.
Иванову сделалось весело, хорошо и спокойно. Что из того, что именно
лампа развлекала и, так сказать, тонизировала окружающих? Владельцем лампы
был все-таки он, Иванов, он нашел ее среди хлама, где она могла бы
валяться еще сто лет, он принес ее сюда, чтобы доставить друзьям
удовольствие, а раз так, то, принимая восторги, он ничуть не жульничает и
не присваивает ничьих заслуг.
На этом месте его размышлений внезапно раздался треск, из розетки
вылетели искры, и комната Петровых погрузилась во тьму.
Ничего страшного, впрочем, не случилось: пробку быстро заменили,
розетку отремонтировали, снова зажгли лампу, которую Иванов теперь про
себя иначе не называл, как волшебной, и опять все было очень славно,
только поздно и пора домой.
- Пойду, - сообщил Иванов, - а лампа пусть пока у вас. До следующего
раза, во временное пользование. Пускай горит.
Когда он вернулся домой, тетка еще не спала, а сидела в неумолимой позе
перед абсолютно темным телевизором.
- Какие будут свежие поветрия? - спросила она, не отрывая глаз от
мертвого экрана. - Что нового на телетайпных лентах?
Иванов молчал. Он все еще находился в размягченном состоянии.
- Интересно, - не унималась тетка, - куда это девалась моя девичья
лампа? Мне ее, помнится, подарил ко дню ангела граф Загурский, мой давний
и преданный поклонник.
Графа Иванов хладнокровно пропустил мимо ушей. Во-первых, тетка была
1915 года рождения, а во-вторых, он уже привык к погибающим от любви к ней
титулованным особам и знаменитостям с мировыми именами. Итак, игнорируя
графа, он сразу пошел к телефону и позвонил своим Петровым, чтобы просто
пожелать доброй ночи. Разбудив их звонком, он двадцать минут выслушивал
речи, от которых на душе его теплело и расцветало, и он отчетливо решил,
что назначение человека на этой земле - украшать существование близких
своих.