"Нина Катерли. Зелье (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

- Пока я не умру. Ждешь моей смерти. Тебе лучше было бы одному?
- Ничего я не жду. А одному... Да. В каком-то смысле, может быть, и
лучше. Проще.
Вот и сказал. Сказал, что думал.
Вся вдруг съежившись, глядя испуганными глазами и слабо отмахиваясь,
мать двигалась к двери. Не проронив ни слова, она исчезла в своей комнате.
Надо было немедленно идти за ней, что-то говорить, объяснять,
оправдываться.
Олег не мог говорить, не было у него сил оправдываться, он ничего
больше сегодня не мог.



14

Ночь прошла отвратительно. Едва заснув, Мокшин тут же толчком
просыпался с колотящимся сердцем, вставал, пил воду, ложился, засыпал
опять. И опять, вздрогнув, открывал глаза. Душная сухая темень наполняла
комнату: кончался апрель, погода уже неделю стояла почти летняя, а топили
так, что невозможно было прикоснуться к раскаленным батареям.
...С матерью получилось скверно, хуже некуда. Да и с Варькой. Взаимное
вранье стало нормой, и всякая искренность производит впечатление
стихийного бедствия. День за днем, с утра до вечера: "Ах, Алечка, мы так
давно не виделись, как вы прекрасно выглядите, похорошели, помолодели". И
Алечка (Алевтина Яковлевна) сияет, ходит именинницей, а ведь она же
_знает_, что за последний год прибавила восемь килограммов, расплылась,
разъехалась, как опара, подбородок свисает на грудь и в очереди ее сегодня
назвали "мамашей". Все это она знает, помнит, в зеркало смотрится
ежедневно, но ни за что не скажет: "Зачем эта глупая лесть?", а напротив,
тоже что-нибудь в ответ соврет, приличествующее моменту, и пошкандыбает,
страшно довольная, на своих бревнообразных ногах.
"Провожая вас на заслуженный отдых, мы все надеемся, дорогой Павел
Петрович, что вы еще много-много лет будете таким же здоровым, бодрым и
молодым, как сейчас. И мы сможем еще не раз обратиться к вам за помощью и
советом по работе... ваш бесценный опыт, ваши знания... всегда...
никогда..."
От этого Павла Петровича не знали как избавиться, - на рабочем месте он
обычно спал, когда к нему обращались - не слышал, а если слышал, то
отвечал невпопад и через минуту забывал, о чем речь. Но на заслуженный
отдых идти не желал ни в какую, выпирали, он отбивался, но вот,
наконец-то: "Будем за советами... бесценный опыт..." И все это произносит
человек, который два года, изводясь, ждал этого дня, которого завтра
назначат на место всем опостылевшего Павла Петровича, а тот (еще бы!) все
тоже понимает, но тем не менее тянет прочувственную речь, роняет слезу на
грудь своему ненавистному преемнику и уходит домой, качаясь под грузом
букетов и коробок с подарками.
"Дорогая! Я люблю тебя и обязуюсь обожать до гробовой доски. Другие
женщины для меня, разумеется, не существуют, я их в упор не вижу, потому
что ты - самая прекрасная и ослепительная, сто очков вперед дашь
какой-нибудь Мерилин Монро. Кроме того, ты еще невероятно умна, чертовски