"Ясунари Кавабата. Мэйдзин" - читать интересную книгу автора

игры, но у Мэйдзина отношение к другим играм было особенным. Он играл не для
развлечения и не чувствовал меры. В игре он был упорен, и казалось, мог
играть без конца, изо дня в день не - зная отдыха. Он не отвлекался от игры,
не выказывал никаких признаков скуки, - демон игры терзал его неотступно.
Видеть это порой бывало страшновато. Играл ли он в мадзян или на бильярде, -
неважно, - он забывал обо всем на свете, точно так же, как и за доской для
Го. Партнеры его нередко тяготились, но сам Мэйдзин был в высшей степени
серьезен, и упрекнуть его было невозможно. Это были не грезы наяву, как
случается у других людей, - Мэйдзин, казалось, мысленно уходил куда-то
далеко-далеко.
Даже то короткое время после очередной партии до ужина Мэйдзин заполнял
игрой. Если, бывало, секундант - Ивамото Шестой дан немного задерживался за
вечерней рюмочкой сакэ, Мэйдзин, не в силах ждать, отправлялся за ним сам.
В первый же игровой день в Хаконэ, как только закончилась процедура
откладывания, Отакэ Седьмой дан, скрывшись в своей комнате, вызвал прислугу:
"Нельзя ли принести мне доску для Го?". Немного погодя из комнаты послышался
стук камней: несомненно, он разбирал партию. А Мэйдзин, переодевшись в
легкое кимоно, направился в комнату оргкомитета, сел играть в рэндзю, с
легкостью обыграл меня раз пять-шесть кряду, а затем сказал: "Эта игра,
нинуки, одно баловство, это неинтересно. Давайте лучше сыграем в сеги,
Ураками-сан. У вас, кажется, есть комплект?" - он быстро встал и пошел
впереди меня. После меня он играл с Ивамото Шестым даном, дав ему фору -
ладью, но закончить партию до ужина они не успели. А после ужина слегка
подвыпивший Шестой дан сидел вразвалку и похлопывал себя рукой по ноге,
выглядывавшей из-под кимоно. Он проиграл.
Из комнаты Отакэ Седьмого дана и после ужина какое-то время доносился
стук камней, однако вскоре он сам спустился к нам и тоже сел играть в сеги,
сначала с корреспондентом Фунадой, затем со мной. Он дал каждому из нас фору
- ладью, и, видно, был в хорошем настроении.
- Эх, как только сажусь играть в сеги, так сразу хочется петь, вы уж
извините меня. Правда-правда, я очень люблю сеги. Почему я профессионал в
Го, а не в сеги? Непонятно. Я ведь в сеги научился играть раньше, чем в Го.
Помню, мне было тогда года четыре, не больше. Научился-то раньше, а играю
хуже, чем в Го. Приговаривая так, он напевал детские или народные песенки,
сыпал остротами и вообще веселился довольно шумно.
- Отакэ-сан в сеги играет лучше всех в Ассоциации, - заявил Мэйдзин.
- Разве? - удивился Седьмой дан, - ведь сэнсэй тоже очень силен. А
вообще-то на всю Ассоциацию нет ни одного первого дана по сеги. Вот в рэндзю
сэнсэй, наверное, всех сильнее. Я в рэндзю не особенно разбираюсь, так
только, играю по наитию. А у сэнсэя - третий дан!
- Подумаешь - третий дан; он все равно ниже первого профессионального.
Вот профессионалы - те в самом деле сильны.
- А как играет в Го Кимура, Мэйдзин по сеги?
- Примерно в силу первого дана. Но он все время прибавляет в
мастерстве.
Отакэ Седьмой дан, продолжая играть с Мэйдзином в сеги, снова, как ни в
чем не бывало, запел: "Ля-ля-ля, тра-ля-ля...".
Поддался настроению и Мэйдзин: "Ля-ля, ля-ля, ля-ля...".
Такое с Мэйдзином случалось редко. Но вот на доске ладья Мэйдзина
превратилась в "дракона" и его положение улучшилось.