"Вениамин Каверин. Пятый странник" - читать интересную книгу автора

тыдясь столь обширного общества вновь скрылись под приветливую сень по-
лога.
- Но я буду краток. Я не хочу надолго задерживать на себе ваше благо-
родное внимание. Позднее время не позволяет мне развернуть в пространной
речи природные мои дарования. Любезные сограждане! Я - шарлатан!
И тут рыжий клок с некоторым упорством пронзил отсыревший в погребе
воздух.
Мастеровые: кузнецы, кровельщики, стекольщики, портные закройщики и
портные, кладущие заплаты на старое платье, купцы, матросы и веселые де-
вушки в одеждах голубых и синих с желтой лентой в волосах, указывающей
на их ремесло - все смешалось между узкими столами в веселую и дымную
массу. За стойкой, на огромной бочке сидела хозяйка и она отличалась от
своего сиденья только цветом лица. Оно было кирпичного цвета.
Особняком от всех в дальнем углу сидела докторская тога.
- Благородный герцог Пикельгеринг вздыхает по своей возлюбленной гер-
цогине, - закричал шарлатан.
Пикельгеринг сел и принялся вздыхать с треском.
- Не извольте беспокоиться, - продолжал шарлатан, - у него немного
испортилась пружина. Однако, судя по гороскопу, составленному знамени-
тым, неподражаемым астрологом Лангшнейдериусом, ему суждена долгая и
счастливая жизнь.
Организм его крепок и вынослив, ибо он сделан мастером Лангедоком из
Шверина, а куклам мастера Лангедока суждено бессмертие. Но ныне печаль
по упомянутой герцогине заставляет его проливать горчайшие слезы.
И точно: благородный герцог проливал слезы, но почему-то не из того
места, откуда они по всем естественным законам должны были бы проли-
ваться.
- Освальд Швериндох - схоласт - ты жив, или ты уже умер, - говорил с
горечью человек в докторской тоге, - если ты умер, то отправляйся на
кладбище, если же ты еще жив, то что ты делаешь в этом грязном тракти-
ре?
- Я пьян, - отвечал он сам себе с некоторым достоинством - я пьян,
пивной стакан в моих руках, а колба в моем кармане.
Под привычными шарлатановыми руками герцогиня с величайшей охотой из-
менила благородному супругу, заболела, как и он, испорченной пружиной и
призвала к себе почтенного доктора маленького роста, но зато с огромной
бутылкой в руках.
Тогда Пикельгеринг очнулся от своей бесплодной мечтательности и под
неустанным наблюдением умелого руководителя с грозным видом приблизился
к виновной супруге. Виновная супруга встала на колени, склонила голову и
покорно ожидала решения своей участи. Шарлатан решил ее участь, вытер
пот со лба и закричал...
- Любезные сограждане, представленье кончается.
Потом отошел в сторону, потянул за веревку и ситцевые занавески скры-
ли под собой дальнейшие приключения грозного Пикельгеринга и злосчастной
супруги.
- Гомункулюс, - говорил схоласт, хлопая себя по карману - ты меня
слышишь, Гомункулюс. Ага, ты не слышишь меня, мерзавец, ты не слышишь
меня, я тебя выдумал, а ты мертв!
Шарлатан сложил свои куклы и подошел к стойке.