"Евгения Кайдалова. Колыбельная для Варежки " - читать интересную книгу автора

Был декабрь, до Рождества оставалась пара недель, и тысячи туристов еще
не успели заполонить Париж. Они, конечно, были, но лишь вкраплением в ряды
парижан, а не буйной силой, ураганом проносящейся по каждой
достопримечательности. Даже Нотр-Дам был относительно безлюден, и в нем
давали органные концерты. Не запруженный людьми собор был величествен, как
истинный храм духа, а колоссальные красно-фиолетовые цветки витражей
казались разбитым на осколки закатным небом.
Варя с Валентином поднялись по темной внутренней лестнице к самому
небу - на крышу собора. Нотр-Дам не слишком высок, но когда стоишь наверху и
видишь, как рядом с тобой идут едва ли не по воздуху апостолы с бронзовыми
лицами, то чувствуешь себя небожителем.
Валентин задержался возле апостолов, чтобы сделать пару снимков, а Варя
двинулась по узкой каменной галерее вдоль карниза, рассматривая знаменитых
химер. Химеры были совсем не страшными и совершенно живыми.
Одна из них, с выпирающим хребтом и худыми лопатками, сидела на задних
лапах, как настоящая собака, до боли напоминая Варе ее покойного Тарзана.
Тарзан был третьим после Тимура и Наили, кто оставил Варю навсегда, - он
умер вскоре после того, как она переехала к Валентину, выполнив свою
историческую роль и дожив свой собачий век.
Смешно подумать, но, если бы не сходство ее собаки с собакой Валентина,
она не связала бы с ним свою жизнь. А если бы они с Наилей не засиделись так
долго, обсуждая любовь и смерть шекспировских героев, Наиля разминулась бы с
Тимуром...
С кем бы в итоге ни связала свое будущее Наиля, Варя была почему-то
уверена, что та вполне довольна судьбой. Жизнь в общем-то благосклонна к
тем, кто играет в нее по правилам и не пытается выйти за рамки. А уж в
извечном сценарии "Мужчина и женщина - кто кого?" роли и вовсе расписаны до
мелочей. Мужчина: "Я хочу добиться тебя, а там посмотрим". Женщина: "Я хочу
завлечь тебя как можно дальше, продлить погоню как можно дольше, набросить
на тебя невидимые путы и привязать к себе как можно крепче (желательно - на
всю жизнь). Но перед главным судьбоносным броском я должна как следует
поразмяться, набрасывая аркан на каждого, кто позволяет это сделать". Надо
признать, что Наиля, писавшая английскую транскрипцию буквами родного
алфавита, в жизни разыграла свою партию как по нотам.
И получила достойное вознаграждение. Она не пыталась шагнуть за пределы
реальности, отдав за это саму себя...
С головой уйдя в раздумья, Варя неожиданно вновь увидела себя на
поверхности жизни.
Она стояла на крыше Нотр-Дама лицом к лицу с перистыми облаками над
Сеной, в то время как ручейки туристов суетливо струились за ее спиной.
Сперва она не могла понять, что вдруг выдернуло ее на поверхность, а потом
услышала свое имя. Она уже так давно не слышала это смешливо-уменьшительное
сочетание звуков, что даже не поняла, произнесли ли их в действительности,
или к ней снова долетел голос прошлого:
- Варежка!
"Нет, - твердо сказала себе Варя, - такого не бывает!" И с ужасом
поверила, что это правда. Даже в самых слезливых романах и самом наивном
кино режиссеры не сводят героев в таких местах; это ничтоже сумняшеся делает
жизнь.
- Даже не обернешься? На что ты так засмотрелась?