"Евгения Кайдалова. Короли и колбаска " - читать интересную книгу автора

Платон Бежанович глубокомысленно кивает. Видимо, он соглашается, хотя,
по-моему, он сладко дремлет. Тем более, что в момент кивания машина
притормозила на светофоре.
Тариэл Давидович замолчал, повернулся к окну, и некоторое время его
взгляд оценивающе бежал по проспекту.
- Хорошо построили Москву, Платон! - проговорил он с одобрением. - Есть
где развернуться.
Платон Бежанович снова кивнул.
- В Барселоне нам предстоит огромная работа, Юля, - заранее усталым
тоном предупредил меня Тариэл Давидович, - от ее результатов будет зависеть
весь остальной год.

***

В очереди к шереметьевскому таможеннику Геворкадзе уныло смотрел в свою
декларацию. Затем с надеждой заглянул в декларацию Каретели. Уныние его
усугубилось.
- Вах, Платон, мы с тобой бедные люди!
Что мы везем? Э, ерунда, ерунда, Платон, посмотри! Вот - человек! Вот
он что-то везет.
Указанный человек раскрывал перед таможенником спортивную сумку.
Геворкадзе потянул шею вперед.
- Посмотри, Платон, совсем еще не старый человек, а уже что-то имеет в
жизни. Люди делают дела, Платон, им есть что возить через границу.
Каретели успокоительно зевнул:
- Э, зачем говришь?! Ты везешь через границу свою голову, Тариэл; она
дороже брильянтов, которые хочет увезти этот джигит.
Из сумки "джигита" таможенник извлек свернутые в рулон картины.
Наметанным взглядом искусствоведа он начал определять их художественную
ценность. Через пару минут посредственной арбатской мазне был дан зеленый
свет.
Геворкадзе увидел, вздохнул, отвернул голову. Ошибся в человеке.
В самолете Тариэл Давидович и Платон Бежанович заняли места в
бизнесе-классе, и мы разлучились на четыре часа. Мне было отведено место в
экономическом.

***

Боже мой! Эти каждый раз чарующие облачные горы, долины, расселины,
легкая перистая конница, летящая поверх них... Небо над небом. Уже второе.
Может быть, и седьмое нам суждено увидеть? Хотя Тариэл Давидович и Платон
Бежанович там, скорее всего, уже побывали. Если же спросить их об этом, на
обоих лицах наверняка будет пренебрежение: "Ничего особенного, Юля, но
съездите ради интереса".
За час с лишним до конца полета показался юг Европы. Умиляла и трогала
ее скученность: занят каждый клочок земли, заняты предгорья и холмы, реки
едва находят себе дорогу в этой тесноте и плутают бесконечным количеством
извивов... Тариэл Давидович взметывает руки и восклицает: "Вах, Платон, как
здесь делать дела? Здесь нет размаха!"
Впрочем, я этого не видела. Меня мучает телепатия.