"Такэси Кайко. Награда солдату (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

харчевни, где кормили лапшой, засучив рукава грязной пижамы, просеивал муку
через мелкое сито. Старуха, торговавшая сигаретами, поставила на край
застекленного ящика длинную курительную палочку и зажгла ее. Войны не было и
в помине.
Я вошел в "Жизель". В воздухе плавал аромат кофе, исходивший из
кофеварки "эспрессо". Уэст сидел за столиком задумчивый, рассеянный. Перед
ним лежал большущий бумажный сверток с несколькими блоками сигарет -
наверно, он купил их в армейском буфете. Вчера мы провели вечер тихо, мирно.
Разошлись довольно рано, отдав должное лангустам и белому вину. Но сержант
был явно не в своей тарелке: плечи опущены, затуманенные глаза смотрят
куда-то вдаль, сквозь стеклянную дверь. Интересно, что он видел в этот
момент на улице Ле Руа? Улица Ле Руа - это сайгонские Елисейские поля.
Утром - веселая толчея. Поток велосипедов. Звонкие голоса девушек, одетых в
национальные костюмы. Японский язык куда грубее вьетнамского. Когда говорят
по-вьетнамски, кажется, что слышишь песню. А голоса разговаривающих между
собой девушек напоминают утреннюю разноголосую перекличку птиц.
Заказав кофе со сливками и коньяк, я опустился на стул. Уэст, какой-то
пришибленный, потянулся к стоявшему перед ним стакану лимонада.
- Так что случилось, Уэст?
- Ничего... Возвращаюсь в укрепление.
- Перебрал вчера?
- Нет. Вчера, как расстались, я сразу пошел к себе, в "Тюннам". Ни
глотка больше не выпил. Ты ведь тоже пошел прямо в отель... Ну и я потопал к
себе в номер.
- Но чего ты так спешишь? У тебя же еще целый день впереди! Стоит ли до
срока лезть в могилу?
Уставившись рассеянным взглядом в пустоту, Уэст заговорил. Неторопливо,
упрямо. Его волосатые толстые пальцы размазывали по столу лужицу лимонада.
- В Сайгоне мне делать нечего. Понял?... Противный город, паршивый
город... Богачи да нищие. Американцы только и знают, что накачиваются виски.
А газетчики как психи бегают за девчонками. И ни черта не знают... Плевал я
на ваш Сайгон!..
- Но газетчики, между прочим, бывают и в укреплениях, и на военных
базах.
- Знаю, видел таких. Прилетят на вертолете, сядут, почешут языки
часок-другой и снова в воздух. "Операция Дикий орел" называется. А еще -
"Операция прыг-скок". Потом уж они стараются, в поте лица работают. Такого
понапишут, что диву даешься. Сволочи.
- А тебе-то что?
- Я еду...
- Убивать едешь?
- Скажи уж лучше - умирать...
Официант подал коньяк и кофе. Вид у кофе был неаппетитный, потому что
сливки не взбили. Сделав глоток, я расплатился. Уэст бросил на меня быстрый
взгляд, и его губы дрогнули в усмешке. Как большинство американцев, он был
ярым противником всего французского. "Французский кофе, французский хлеб,
французские шлюхи..." - бурчал он, бывало, с презрительной миной. Сейчас
Уэст прищелкнул языком и буркнул: "Третий сорт!" Слава богу, ожил, подумал
я. Но Уэст перевел взгляд на застекленную дверь и мгновенно помрачнел.
Застыл.