"Эммануил Генрихович Казакевич. Приезд отца в гости к сыну (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Машины долго колесили вдоль ее берегов и наконец остановились у тихого
заливчика. Рыболовы стали устраиваться: они были сдержанно взволнованны и
то и дело вопросительно и жадно поглядывали на загадочно-безмолвное
зеркало реки. Работали споро и ловко, видно было, что все давно продумано
и рассчитано: одни разбивали палатки, другие выгружали сети и прочий
инвентарь, третьи принялись налаживать разборную лодку, окрашенную в
красный лак, как трамвай; это была сложная и кропотливая работа, но вскоре
лодка заскользила по заливчику, как красная рыбка. В нее уселись Леня
Башмаков и Синичкин. Они поставили сети в разных местах. Кто-то накопал
червей, кто-то ладил удочки. Коломейцев взял в свою резиновую надувную
лодку полковника Гончаренко и отправился с ним ставить сети подальше, в
какое-то свое заповедное место. Вернувшись обратно, они вместе с Лапиным
начали готовить закуску - разумеется, еще не уху - уха еще была среди
коряг, в расселинах дна, терлась еще о водоросли, кружилась в омутах,
помахивала хвостами, подрагивала плавниками, - а из домашних продуктов,
приготовленных и упакованных теми самыми женами, о которых здесь
говорилось с таким высокомерием.
Ивану сегодня не давали участвовать в общих усилиях, забирали у него
из рук всякую работу, и он сидел с отцом на берегу, объясняя ему, кто что
делает, как гид при знатном иностранце. Пахло тинистой прохладой, и Ивану
вспомнилась речка Ворона и большой паром.
Покончив с делами, все собрались вокруг постеленного на траве
квадратного брезента; всеми цветами тусклой радуги поблескивали
пластмассовые тарелочки и пластмассовые стопки, стояли - чтоб не
перепиваться - всего три бутылки водки среди блюдец с селедкой, колбаской,
жареными котлетами и вареным мясом и множества баночек горчицы. На чистом
воздухе, при полном забвении служебных дел и всех забот, кроме как о том,
что делается под водой, идет ли рыба в сети, - это был восхитительный
обед.
Кое-кто после обеда тут же на траве заснул, и лишь самые завзятые
удильщики разошлись с удочками кто куда и сидели вразброс, молчаливые и
терпеливые, но в глубине души полные азарта и желания во что бы то ни
стало превзойти своих соперников. Тимофею Васильевичу тоже была вручена
удочка, и он, обозрев опытным глазом берега, выбрал себе тихую заводь
подальше от других и уселся удить. Старик не опозорился: он больше всех
наловил окуней, поймал даже одну щучку и язя.
Темнело. Понемногу удильщики вернулись к машинам. Спавшие проснулись.
Развели большой костер. Стали чистить картошку. Приближалась
"художественная часть", как ее называл Леня Башмаков. Он и Синичкин
отправились в красной лодочке проверять ближние сети и вскоре привезли,
при общем ликовании, полведра трепещущей рыбы. Тут же взялись за
приготовление "большой ухи": стали чистить рыбу живьем, резать ее, еще
бьющуюся в руках, окровавленными ножами, кидать в ведро кипящей воды
вместе с целыми луковицами и ломтиками картофеля, снимать ложками накипь с
поверхности будущей ухи; и при этом все были очень озабочены и горды и
говорили, что дома такую уху разве сваришь, и что без женщин оно как-то
вкуснее, и недаром, дескать, лучшие повара - мужчины, и что стряпня вовсе
не такая уж маята, как это любят изображать жены. И хотя все в глубине
души прекрасно знали, что все эти разговоры - одна мнимость, но уж таков
на рыбалке хороший тон.