"Эммануил Генрихович Казакевич. Сердце друга (Повесть) " - читать интересную книгу автора

добиваться, чтобы ее направили если не в тыл врага, то по крайней мере
ближе к передовой. Но дело это продвигалось туго, и в этом не последнюю
роль играли тайные "козни" генерала Силаева и то обстоятельство, что
фронтовое начальство, разумеется, знало, чья она дочь. Кроме того, ее
стремление куда-нибудь в полк или в дивизию, поближе к передовой,
воспринималось многими как детская романтическая прихоть и поэтому не
одобрялось.
Месяцы пребывания в штабе фронта все-таки не прошли даром для Анички.
Она вошла в быт, в образ жизни армии, усвоила целый ряд необходимых
каждому военному человеку понятий и привычек. Она, далее, участвовала в
допросах редких пленных (наше контрнаступление под Москвой уже кончалось,
и пленных было мало), прилежно переводила немецкие письма и документы на
русский язык, усвоив таким образом стиль немецких воинских документов и
вообще переписки. Она также хорошо изучила организацию, уставы, мундиры,
знаки различия и отличия немецкой армии. Номера немецких дивизий перестали
быть для нее пустым звуком, враг перестал быть отвлеченным и страшным
понятием, а облекся в плоть и кровь, в цифры и факты.
Наконец, она выработала здесь для себя самой те нормы поведения,
которые снискали ей прозвище "дикой", но создали вокруг нее атмосферу не
замутненного какими-либо двусмысленностями уважения.
Несмотря на это, она упорно добивалась своего и, проявляя терпение и
настойчивость, понемногу переходила все ближе и ближе к передовой: из
штаба фронта - в штаб армии, из штаба армии - в штаб дивизии и, наконец, -
в полк.
Обо всех этих перипетиях рассказала Аничка, - конечно, вкратце и не
касаясь самого сложного: всех внутренних переживаний, - полковнику Семену
Фомичу Верстовскому в блиндаже капитана Акимова в ночь перед боем.
Полковник только головой качал и ахал.
- Бедный Александр Модестович, - бормотал он.
Он посмотрел на часы, вспомнил, что пора идти, и все-таки ему трудно
было уйти от Анички, ему казалось, что он делает преступление перед своим
другом, профессором Белозеровым, оставляя ее здесь одну, как бы без
присмотра.
- Мне надо идти, - сказал он наконец. - Во время боя придется быть с
командиром вашего полка. Ты тоже приходи туда. Нечего тебе делать здесь.
Пригнувшись к ней и опасливо оглядевшись, он сообщил ей о завтрашней
смене.
Затем он прошел к тому закоулку в овраге, где стояла его машина, сел
в нее и поехал к штабу полка. Но и в машине он не мог успокоиться и, к
удивлению шофера, все твердил:
- Ну и Аничка... Ну и девчонка...


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Разведка боем

1

Одновременно с Верстовским к Головину приехал командир дивизии