"Юрий Казаков. Голубое и зеленое" - читать интересную книгу автора

Вдруг я замечаю, что у нее расстегнулось платье. У нее чудное платье, я
таких ни у кого не видел - от ворота до пояса мелкие кнопочки. И вот
несколько кнопок теперь расстегнулись, а она этого не замечает. Но не может
же она ходить по улицам в расстегнутом платье! Как бы мне сказать ей об
этом? Может быть, взять и застегнуть самому? Сказать что-нибудь смешное и
застегнуть, как будто это самое обыкновенное дело. Как было бы хорошо! Но
нет, этого никак нельзя сделать, это просто невозможно. Тогда я
отворачиваюсь, выжидаю паузу в ее разговоре и говорю, чтобы она
застегнулась. Она сразу замолкает. А я смотрю на большую надпись, торчащую
на крыше. Написано, что каждый может выиграть сто тысяч. Очень
оптимистическая надпись. Вот бы нам выиграть когда-нибудь!
Потом я закуриваю. Я очень долго закуриваю. Вообще во всех трудных
минутах лучше всего закурить. Это очень помогает. Потом я несмело взглядываю
на нее. Платье застегнуто, щеки у нее пламенеют, глаза делаются темными и
строгими. Она тоже смотрит на меня, смотрит так, будто я очень изменился или
узнал про нее что-то важное. Теперь мы идем уже немного ближе друг к другу.
Час проходит за часом, а мы все ходим, говорим и ходим. По Москве можно
ходить без конца. Мы выходим к Пушкинской площади, от Пушкинской спускаемся
к Трубной, оттуда по Неглинке идем к Большому театру, потом к Каменному
мосту... Я готов ходить бесконечно. Я только спрашиваю у нее, не устала ли
она. Нет, она не устала, ей очень интересно. Гаснут фонари на улицах. Небо,
дождавшись темноты, опускается ниже, звезд становится больше. Потом
начинается тихий рассвет. На бульварах, тесно прижавшись, сидят влюбленные.
На каждой скамейке по одной паре. Я смотрю на них с завистью и думаю, будем
ли и мы с Лилей сидеть когда-нибудь так.
На улицах совсем нет людей, только милиционеры. Они все смотрят на нас.
Некоторые выразительно покашливают, когда мы проходим. Наверное, им хочется
что-нибудь сказать нам, но они не говорят. Лиля наклоняет голову и ускоряет
шаг. А мне почему-то смешно. Теперь мы с ней идем почти рядом. Ее рука
иногда касается моей. Это совсем незаметные прикосновения, но я их чувствую.
Наконец мы расстаемся в ее тихом гулком дворе. Все спят, не горит ни
одно окно. Мы понижаем наши голоса почти до шепота, но слова все равно
звучат громко, и мне кажется, нас кто-то подслушивает.
Домой я прихожу в три часа. Только сейчас я чувствую, как гудят ноги.
Как же тогда устала она! Я зажигаю настольную лампу и начинаю читать. Я
читаю "Замок Броуди", который дала мне Лиля. Это замечательная книга, я
читаю ее, и все время вижу почему-то лицо Лили. Иногда я закрываю глаза и
слышу ее нежный грудной голос. Между страниц мне попадается длинный темный
волос. Это ее волос - ведь она читала "Замок Броуди". Почему я решил, что у
нее жесткие волосы? Это очень мягкий, шелковистый волос. Я осторожно
сворачиваю его и кладу в том Энциклопедии. Потом я спрячу его получше.
Совсем рассвело, и я не могу больше читать. Я ложусь и смотрю в окно.
Мы живем очень высоко, на седьмом этаже. Из наших окон видны крыши многих
домов. А вдали, там, откуда летом встает солнце, видна звезда Кремлевской
башни. Одна только звезда видна. Я люблю подолгу смотреть на эту звезду.
Ночью, когда в Москве тихо, я слышу бой курантов. Ночью все очень хорошо
слышно. Я лежу, смотрю на звезду и думаю о Лиле.

3