"Александр Казанцев. Тринадцатый подвиг Геракла (сб. "Дар Каиссы")" - читать интересную книгу автора

себе черные фигуры. Геракл распоряжался светлыми.
Противники смотрели на игровое поле со стороны, обмениваясь колкими
словами, и для очередного хода подходили к богиням., Фомида, услышав
распоряжение о сделанном ходе, тотчас начинала наполнять чашу другого
противника, а Каисса передавала приказ карликам-керкопам передвинуть
нужную фигуру на указанную клетку.
Корченный насмехался над своим противником, который, "видно, не привык
упражняться в игре ума". "Здесь мало подставить свои плечи под небесный
свод вместо титана Атланта, мало оторвать от земли титана Антея, который
набирался от нее сил". "Не пригодятся в игре ума отравленные Гераклом
стрелы, одной из которых в конечном счете он глупо отравил самого себя!"
"И не поможет здесь навозная выдумка "промыть Авгиевы конюшни повернутой в
них рекой". "И уж совсем ни к чему верный глаз стрелка или разрубающий
скалы удар меча!" "Думать надо уметь, думать! Головой играть, а не
мускулами!"
Так издевался Тартар над Гераклом, стараясь унизить и запугать своего
врага.
Конечно, Тартар был искусен в божественной игре. Но ему хотелось не
только выиграть сражение, но еще и унизать Геракла подобно царице Ливии
Омфале, которой герой во искупление минутной вспышки гнева добровольно
продал себя в рабство на три года. Вздорная женщина старалась вволю
насладиться за этот срок, глумясь над сильнейшим из сильнейших. Она
унизительно наряжала его в женские платья, заставляла ткать и прясть, но
так и не смогла сломить терпение и выдержку героя.
Но здесь перед лицом всех богов обидные выкрики Корченного Тартара
достигли цели, лишив Геракла спокойствия и ясности мысли. Слишком он был
вспыльчив и горяч.
Неоправданная поспешность Геракла позволила Тартару, даже не вводя в
бой всех своих сил, добиться значительного материального преимущества.
Богиня Гера сказала эгидодержавному супругу:
- Смотри, Зевс, твой сын потерял тяжелую колесницу. Любой оракул
предречет теперь ему поражение.
Ничего не ответил Зевс, свел только грозно брови, и еще пуще засверкали
молнии из сгустившихся туч.
А Корченный Тартар кричал:
- Смотри, герой, носивший бабьи платья, это не просто сгущаются тучи
над тобой, это растет моя черная рать!
Смолчал Геракл, только глубокие морщины прорезали его лоб.
- Я заставлю тебя плясать в моей бездне! И загоню тебя туда еще на
игровом поле! - грозил Корченный, приплясывая и припадая на одну ногу.
Искусными ходами вынудил он царя беломраморных фигур перейти все
игровое поле и вступить в "край мрака", где в начале игры построена была
черная рать.
Вздохи прокатились по подножью Олимпа. Переживали боги Многие любили
Геракла, но коль скоро дело доходит до зактада, приходится считаться с
мрачной силой Корченного, который перешел на самые отвратительные
оскорбления противника:
- Не сын ты Зевса, а помет анатолийского раба, прельстившего твою мать
Алкмену. Анатолиец ты!
Вскипел Геракл, схватил рукой камень, чтобы бросить им в оскорбителя,