"Александр Казанцев. Тринадцатый подвиг Геракла (сб. "Дар Каиссы")" - читать интересную книгу автора

но оплавился камень в его ладони, словно был он осколком прозрачной глыбы,
встречающейся под белой шапкой высоко в горах за Колхидой или в царстве
великанов на далеком Севере.
Рассыпался в горячей руке оплавленный камень, и вспомнил Геракл, что
бьется с богом Мрака, сыном Обмана и Измены бьется на игровом поле. И
сдержался он, сказав, как когда-то так же оскорблявшему его великану:
- Пусть на словах ты победишь. Посмотрим, кто победит на деле.
Восхитилась богиня Каисса Гераклом, не выдержало женское сердце
бесстрастной богини. Воспользовавшись тем, что Корченный продолжал кричать
обидные для Геракла слова, обращаясь к наблюдавшим за игрой богам, она
шепнула Гераклу:
- Герой, я не могу как судья подсказать тебе план борьбы. но как богиня
божественной игры я вижу, что хоть и меньше у тебя светлых сил, чем сил
мрака, все же ты можешь одолеть их если совершишь свой тринадцатый подвиг
на тринадцатом ходу...
Геракл гордо прервал ее:
- Я сражаюсь один на один.
- Да, один ты и одолеешь врага, если рискнешь после пяти ходов остаться
на игровом поле один против всей черной рати, если отважишься принести в
жертву богине Победы всех беломраморных воинов, чтобы один лишь светлый
царь со стрелами выстоял против сонма врагов семь ходов и еще один ход, не
защищаясь а нападая.
- Семь ходов и еще один одному против всех? - отозвался Геракл. - Но
так даже в бою не бывает!
- Это не просто бой, это твоя жизнь на Олимпе, это бессмертие! Я
сказала тебе, что ты можешь сделать за тринадцать ходов но не сказала как.
И тем не преступила клятвы судьи.
И она отошла к богине Фемиде, лившей воду в чашу задумавшегося Геракла,
который смотрел на игровое поле, заполненное беломраморными и
смольно-черными фигурами. Он думал, а струйка воды из узкого горлышка
кувшина Фемиды грозила переполнить его чашу.
"Богиня Каисса все видит на игровом поле, но как увидеть смертному на
пороге бессмертия то, что доступно ей?"
Так думал Геракл, пока яркой молнией не озарился его ум.
Когда герой сделал свой ход, боги ахнули. Бог сна Гипнос даже вскочил с
каменной скамьи, ибо такого не увидишь в во сне!
Ворвавшийся в стан светлых герой черных фигур уже уничтожил тяжелые
беломраморные колесницы, копьеносца и грозил убить кентавра. Но Геракл не
только оставил того на погибель, а бросил и второго своего кентавра в
самую гущу вражеских сил.
Однако хитрый Тартар разгадал уготовленную ему западню и вместо того,
чтобы сразить ворвавшегося в его лагерь кентавра, уничтожил другого,
которого загнал перед тем в безысходность.
Геракл же, осененный открывшимся ему планом, на этот раз поставил
следующим ходом под удар своего копьеносца, дерзко грозя копьем царю
Корченного Тартара, который сам же ограничил свободу его действий,
допустил к нему в лагерь царя беломраморных. К тому же и жадно сберегаемые
Корченным в резерве огромные силы черных тоже стесняли их царя.
Наглого копьеносца, конечно, можно было сразить, и Корченный, не
задумываясь, сделал это.