"Марк Исаакович Казанин. Рубин эмира бухарского " - читать интересную книгу автора

были муж и жена.) Она была в очках, плотная, с круглым и несколько плоским
лицом, однако же, если смотреть в профиль, выделялся неожиданно хорошо
вылепленный и очень отчетливый маленький подбородок и безукоризненной формы
небольшой нос. Молодая девушка не была похожа ни на мать, ни на отца. Так
как она играет немаловажную роль в последующей истории и в дальнейших
перипетиях моей жизни, я хочу дать о ней общее представление. Она была
маленького роста и выглядела неоформившимся подростком. Но что прежде всего
привлекало в ней - это ее лицо, его абсолютная чистота, ясность, и на нем
самые поразительные глаза, какие мне когда-либо доводилось видеть. Это были
бездонные глаза, светлые, почти прозрачные, за которыми чудился целый
невысказанный, неизведанный мир. Я видел, что Паша, несмотря на все желание
казаться незаинтересованным, не мог отвести взгляда от лица девушки. Паше,
видимо, хотелось познакомить меня с обеими пассажирками, но он не знал, как
это делается.


[Image002]


- Ну, Володя, - сказала дама (и как странно прозвучало, когда этого
пожилого властного человека назвали Володей!), - надо собирать завтрак. Если
будет кипяток, я вас всех накормлю.
Толмачев с сомнением покачал головой. Как раз в это время дверь
отворилась и вошел Листер.
- А вот и сосед, - приветствовал его Толмачев. - Знакомьтесь, товарищ
Листер, - моя жена, Александра Ивановна, и Катя, племянница. Какие у нас
перспективы насчет кипятка?
- На станциях - никаких, - ответил Листер, пожимая руки женщинам, - вся
надежда на кипяток с паровоза.
Дверь вновь открылась, и на пороге показался молодой человек моих или
Пашиных лет.
- Доброе утро! - Он обвел глазами всех. - Здравствуйте, Александра
Ивановна! Здравствуйте, Катя! Извините за вторжение, но я вас не нашел в
вашем купе и решил, что вы здесь. Я не помешаю?
- Зайдите, Борис, - приветливо сказала Александра Ивановна. -
Знакомьтесь и садитесь. Борис Ратаевский, - отрекомендовала она его.
Я сразу же преисполнился мучительной завистью к нему. Он был в меру
высок, черты лица правильны, движения свободны и, я бы сказал, элегантны. Он
непринужденно поклонился всем и сел возле Кати. Вблизи он казался хуже -
глаза выглядели тускловатыми, кожа была нечистой.
- Катя, - сказал он, - вы не забыли наш уговор?
Паша замер.
- Какой? - подняла Катя брови.
- Как вы легко забываете! Мы же хотели готовить вечер.
- Ну и что?
- Ну, помните эту игру в знакомых, о которой мы говорили? Я буду
говорить или изображать, вы угадывать. Ну, помните: "Козьи ножки, нос
крючком" или...
- Да, да, - сухо ответила она.
- Что же вы, раздумали?