"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

которого хотят распять сегодня нечестивые римляне, возможно, и есть Тот,
кого ожидало вот уже столько поколений! Если мы оставим его в беде, если мы
не бросимся спасать его, он так и умрет, не явив нам, кто он есть на самом
деле. Если же мы бросимся спасать его, свершится чудо. Ты спросишь, какое
чудо? Он сбросит рубище, и на главе его воссияет царский венец Давидов! Мы
все рыдали, а почтенный раввин воздел руки к небу и возгласил: "Боже
Израиля! Сегодня! Не завтра - сегодня!" И тогда все мы воздели руки, хватая
ими небо, и стали взывать, угрожать и рыдать: "Сегодня!.. Не завтра --
сегодня!" Слышишь меня, Сыне Плотника, или я говорю на ветер?
Устремив взгляд из-под полуприкрытых век в противоположную стену, на
которой висел ремень с острыми гвоздями, юноша слушал. Из-за резкого,
грозного голоса рыжебородого из соседней комнаты доносились приглушенные,
хриплые звуки - тщетные усилия престарелого отца: он шевелил устами,
пытаясь заговорить. Оба голоса сливались в сердце юноши воедино, и вдруг ему
показалось, что всякое человеческое усилие обречено на поражение.
Рыжебородый схватил юношу за плечо, встряхнул его:
- О чем размечтался, полоумный? Ты слышал, что говорит брат твоего
отца, почтенный Симеон?
- Так Мессия не придет... - проговорил юноша, устремив взгляд на
только что изготовленный крест, залитый нежным розовым светом утренней зари.
-- Нет, так Мессия не придет. Он никогда не отречется от рубища, не станет
носить царского венца, а народ не бросится спасать его. И Бог тоже не
сделает этого. Мессии не будет спасения. Он умрет в рубище. Все, даже самые
верные последователи, покинут его, и он будет умирать в одиночестве на
вершине пустынной горы, а главу его будет венчать терновый венец.
Рыжебородый повернулся и изумленно глянул на юношу. Одна половина его
лица сияла, другая была покрыта мраком.
- Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал это?
Юноша не ответил. Он соскочил с верстака - было уже вполне светло, -
схватил горсть гвоздей и молоток и бросился к кресту. Но рыжебородый
опередил его: одним прыжком он очутился у креста и стал яростно колотить по
нему кулаками и плевать на крест, словно это был человек. Когда он
обернулся, его борода, усы, брови кололи юношу в лицо.
- Тебе не стыдно? - кричал рыжебородый. - Все плотники в Назарете,
Кане и Капернауме отказались изготовлять крест для Зилота, а ты... Тебе не
стыдно? Не страшно? Что, если Мессия придет и застанет тебя за изготовлением
креста для него? Что если Зилот, которого распинают сегодня, и есть Мессия?
Почему у тебя не хватило мужества ответить центуриону, как ответили многие:
"Я не изготовляю крестов, на которых распинают героев Израиля".
Он встряхнул отрешенного плотника за плечо:
- Что же ты молчишь? Куда ты смотришь?
Рыжебородый ударил юношу, прижал его к стене.
-Да ты трус, - бросил он с презрением. - Трус! Труc! Слышишь? Ты не
способен ни на что!
Зычный крик рассек воздух. Рыжебородый оставил юношу и повернул свою
образину к двери, прислушиваясь. Шум и гам, мужчины и женщины, многолюдная
толпа, крики: "Глашатай! Глашатай!" В воздухе снова раздался зычный голос:
- Сыны и дщери Авраама, Исаака, Иакова! Повеление властелйна! Слушайте
и внимайте! Закрывайте свои мастерские и таверны! Прекращайте работу в поле!
Пусть матери возьмут детей своих, а старцы - посохи и ступйайте поглядеть!