"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

тишине юноша напряг слух, словно желая услышать голос. Он ожидал, но так
ничего и не услышал. Ему захотелось открыть уста и вопросить Незримого:
"Доволен ли Ты мною, Господи?" - но он не решился. "Конечно же, Он
недоволен мною, недоволен мною, - подумал юноша и ужаснулся. - Но в чем же
вина моя, Господи? Я ведь говорил Тебе, сколько раз говорил я Тебе: "Не умею
я произносить речи". Но Ты все время заставлял меня, то смеясь, то гневаясь,
а сегодня утром в обители, в час, когда монахи попытались было сделать меня,
недостойного, своим настоятелем и заперли на засов все двери, чтобы не дать
мне уйти, Ты открыл мне потайную калитку, вцепился мне в волосы и швырнул
сюда, к этому скоплению народа! "Молви! - велел Ты. - Пришел час!" Но я
стиснул зубы и молчал. Ты кричал, но я хранил молчание. И тогда Ты, потеряв
терпение, бросился на меня, разжал мне уста. Это не я раскрыл уста, но Ты
насильно разжал мне их и умастил не углем пылающим, как обычно умащаешь Ты
уста пророкам Твоим, не углем пылающим, но медом! И я заговорил. Гневным
было сердце мое, побудившее меня возглашать, как возглашает пророк твой
Креститель: "Бог есть огнь, и близится Он! Где укрыться вам, преступные,
неправедные, бесчестные? Близится Он!" Вот что желало возглашать устами
моими сердце мое, но Ты умастил уста мои медом, и я возгласил: "Любовь!
Любовь!"
Господи! Господи! Не в силах я бороться с Тобою и слагаю ныне брони
мои, да свершится воля Твоя!"
Эти слова принесли ему облегчение. Юноша опустил голову на грудь,
словно засыпающая птица, закрыл глаза, и сон овладел им. И сразу же ему
почудилось, будто вынул он из груди своей яблоко, разделил его, вынул оттуда
зерно и посеял в землю перед собою. А когда совершил он посев, зерно прошло
сквозь землю, дало всходы, стало деревом, пустило ветви и листву, расцвело,
дало плоды и принесло обильный урожай алых яблок...
Заскрежетали камни, послышались человеческие шаги, и вспугнутый сон
исчез. Иисус открыл глаза. Какой-то человек стоял перед ним. Теперь он был
уже не в одиночестве и потому обрадовался. Спокойно, молча принимал он
присутствие человека.
Ночной гость приблизился, опустился на колени.
- Ты проголодался, - сказал он. - Я принес тебе хлеба, рыбы и меда.
- Кто ты, брат?
- Андрей, сын Ионы.
- Все покинули меня и ушли. Я и вправду был голоден. Как же это ты
вспомнил обо мне, брат, и принес мне эту милость Божью - хлеб, рыбу и мед?
Не хватает только доброго слова.
- Я принес и его, - сказал Андрей.
Темнота придала ему отваги. Иисус не видел, как две слезы катились по
бледным щекам юноши. Ни того, как дрожали его руки
- Перво-наперво его, доброе слово, брат, - сказал Иисус, с улыбкой
протянув руку.
- Учитель, - тихо сказал сын Ионы, нагнулся и поцеловал ему ноги.
14.
Время не поле, и локтями его не измеришь. Море не измеришь милями, ибо
оно - сердцебиение. Сколько времени длилась эта помолвка? Дни? Месяцы?
Годы? Сын Марии странствовал по селам и горам, переплывал в челне с одного
берега озера на другой, радостный, милосердный, с добрым словом на устах,
облаченный в белые одежды, словно жених. А невестой его была Земля. Там, где