"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

царь-изменник Иудеи воздвиг на притолоке неоскверненного дотоле Храма. Сорок
один человек принимали участие в заговоре - сорок удалось схватить, но
предводитель ускользнул: Бог Израиля схватил его за волосы и спас. Этим
тогда еще безусым храбрецом и был Зилот, правнук Маккавеев. С тех пор он
годами рыскал в горах, борясь за свободу той земли, которую Бог даровал
Израилю. "Один только Адонаи - владыка наш, - провозглашал он. - Не
платите податей земным властителям, не позволяйте идолам в орлином подобии
осквернять Храм Божий, не закладайте тельцов и агнцев в жертву тирану
императору. Один только есть Бог - наш Бог, один только есть народ - народ
Израиля, один только есть плод на древе земном - Мессия!"
Но нежданно Бог Израиля отнял простертую над ним длань свою, и
центурион Назарета Руф схватил его. Крестьяне, ремесленники, хозяева
собрались отовсюду из окрестных селений, пришли рыбаки с Геннисаретского
озера. Изо дня в день кружил теперь по домам и рыбачьим ладьям, доносясь и
до путников на дорогах, неясный, подозрительный, двусмысленный слух. Бывало,
говорили: "Зилота распинают. И ему тоже пришел конец", а бывало:
"Возрадуйтесь и возликуйте, братья! Пришел избавитель, берите же пальмовые
ветви и ступайте все вместе в Назарет приветствовать его!"
Прочтенный раввин на плечах рыжебородого приподнялся в коленях, простер
руку в направлении крепости и снова возопил:
- Он пришел! Пришел! Мессия стоит на дне колодца и ожидает. Кого же он
ожидает? Нас, народ израильский! Вперед, сломайте ворота и избавьте
Избавителя, а он избавит нас!
- Во имя Бога Израиля! - яростно зарычал Варавва и поднял топор.
Народ взревел, заколыхались спрятанные на груди ножи, стайки детей
схватились за пращи, и все ринулись вслед за Вараввой на железные ворота.
Глаза людей были ослеплены обильным светом Божьим, и никто не видел, как
приоткрылась низкая калитка и оттуда вышла, вытирая полные слез глаза,
бледная, как полотно, Магдалина. Душа ее скорбела о смертнике, и потому она
пустилась ночью в колодец, чтобы дать ему насладиться последней радостью --
самой сладостной, какую только может дать этот мир. Но смертник состоял в
суровом ордене зилотов и дал клятву не стричь волос, не прикасаться к вину и
не спать с женщиной до тех пор, пока не будет избавлен Израиль. Всю ночь
Магдалина просидела напротив, смотря на него, а он, пребывая где-то далеко,
смотрел сквозь черные женские волосы на Иерусалим, но не на нынешний --
женщину, пребывающую в покорстве и блуде, а на грядущий Иерусалим: святую, с
семью триумфальными крепостными вратами, с семью ангелами-хранителями, с
семидесятые семью народами всего мира, простершимися ниц пред ее стопами.
Смертник касался дарующей свежесть груди той женщины, которая есть грядущий
Иерусалим, и смерть исчезала, мир полнился наслаждением, становился
округлым, заполнял его любовно изогнутые ладони. Он сомкнул глаза, держа в
объятиях грудь Иерусалима и думая только об одном - о Боге, дико заросшем,
лишенном вина и женщин Боге Израиля. Всю ночь держа у себя на коленях
возлюбленную Иерусалим, он воздвигал этот град в сердце своем таким, каким
желал его, - не из ангелов и облаков, но из людей и земли, дающее тепло
зимой и прохладу летом Царство Небесное.
Почтенный раввин увидел, как из крепости выходит его бесчестная дочь, и
отвернулся. Она была великим позором его жизни. И как только его
целомудренное, богобоязненное тело могло произвести на свет эту блудницу?!
Какой демон, какая неисцелимая страсть овладели ею, толкнув на путь