"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

происходит там, наверху, везле креста, за конскими ногами и красными плащами
всадников. Он смотрел на вершину надежды и на вершину отчаяния, смотрел и
молчал: он ждал. Почтенный раввин знал, очень хорошо знал, каков он, Бог
Израиля. Бог этот был безжалостным, имел свои собственные законы, свои
десять заповедей, Он давал - да, давал! - слово и держал его, но не
спешил. У Него своя мера, и ею измерял Он время: поколения сменяли
поколения, а слово его все пребывало неподвижным в воздухе, так и не
спускаясь на землю. А когда оно спускалось - о, какие страдания терпел тот
избранник, которому Бог вверял слово свое! Сколько раз на протяжении всего
Святого Писания убивали избранников Божьих, а Бог так и не простер длани,
чтобы снасти их! Почему? Почему? Разве они не исполняли волю Его? Или эта
воля состояла в том, чтобы все избранники Его подвергались убиению? Раввин
вопрошал, но не решался заставить свой разум продвинуться дальше. "Бог есть
бездна, - думал он, - бездна, так лучше и не приближаться к ней!"
Сын Марии все еще сидел поодаль на камне, крепко обхватив руками
дрожащие колени, и наблюдал. Цыгане схватили Зилота, подошли римские
стражники и со смехом и бранью потащили его, силясь поднять на крест.
Овчарки увидели борьбу, поняли смысл происходящего и вскочили.
Старая, величественная мать оторвалась от скалы, к которой она
прислонялась, и направилась к сыну.
- Будь мужественным, дитя мое! - воскликнула она. - Не дай им
услышать твоего стона, не посрами себя!
- Это мать Зилота, - тихо сказал почтенный раввин, его благородная
мать из рода Маккавеев.
Толстая веревка уже дважды опоясала Зилота под мышками, к перекладине
креста приставили лестницу и принялись медленно поднимать его. Он был
крупного телосложения, тяжел, и в какое-то мгновение крест накренился,
готовый упасть. Центурион пнул ногой сына Марии, тот встал, шатаясь, взял
тесло и пошел укреплять крест камнями и клиньями.
Мария, мать его, была уже не в силах выносить это. Ей было стыдно
видеть своего сыночка, своего родимого, вместе с распинателями, она
совладала с сердцем и направилась туда, прокладывая путь локтями.
Геннисаретские рыбаки из жалости сделали вид, будто не замечают ее, и она
устремилась в пространство между конями, чтобы забрать сына и увести его
прочь. Старухе соседке стало жаль Марию, она схватила ее за руку и сказала:
--Не делай этого, Мария! Куда ты идешь? Они же убыот тебя!
- Иду забрать оттуда моего сына, - ответила Мария зарыдала.
- Не плачь, Мария, - снова сказала старуха. - взгляни: там есть и
другая мать, которая стоит неподвижно и смотрит, как распинают ее сына.
Взгляни на нее, наберись мужества,
- Я плачу не только о моем сыне, соседка, - сказала Мария. - Я плачу
и об этой матери.
Но старуха, которая, должно быть, многое выстрадала жизни, покачала
головой с поредевшими волосами.
- Лучше быть матерью распинателя, чем матерью распинаемого, - тихо
сказала она.
Однако Мария не слышала этих слов, - она уже поспешно поднималась в
гору, а ее затуманенный слезами взгляд искал повсюду сына, но все вокруг
тоже затуманилось, потускнело, и в густой мгле мать смогла разглядеть только
коней, стальные доспехи и огромный, от земли и до самого неба,