"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

отступал с лика земного, не желая уходить совсем. Люди и скотина
возвращались с полевых работ, хозяйки разводили огонь, чтобы готовить ужин,
вечер благоухал горящими древами. Мария пряла, и мысли ее неустанно
вращались вместе с веретеном, воспоминания и воображение сливались воедино.
Жизнь ее стала полуправдой-полусказкой, годами трудилась она ради скромного
дневного заработка, и вдруг откуда ни возьмись, словно павлин в ярком
оперении, явилось чудо и укрыло ее измученную жизнь длинными золотыми
крыльями.
- Ты ведешь меня, куда Тебе только угодно, Господи, делаешь со мной --
что только Тебе угодно. Ты избрал мне мужа, Ты подарил мне сына, Ты наделил
меня страданием. Ты велел мне кричать, и я кричу, велел мне молчать, и я
молчу. Да и кто я такая? Горсть глины, которую Ты мнешь в дланях Твоих;
Делай из меня все, что Тебе угодно, об одном только молю Тебя, Господи:
сжалься над сыном моим!
Белоснежный голубь вспорхнул с кровли стоявшего напротив дома, на
мгновение задержался у нее над головой, хлопая крыльями, а затем горделиво
опустился на устилавшую двор гальку и принялся расхаживать кругами у ног
Марии. Распустив хвост, выгнув шею и запрокинув голову, он смотрел на Марию,
и его круглый глаз блистал в вечернем свете рубином. Голубь смотрел в небе и
говорил с нею, желая поведать какую-то тайну. О, если бы здесь оказался
почтенный раввин: он понимал язык птиц и мог бы истолковать... Мария
смотрела на голубя, затем, сжалившись над ним, отложила веретено и
нежно-нежно позвала его. Голубь радостно вспрыгнул к ней на сведенные вместе
колени и, словно в желании этих колен и заключалась вся его тайна, уселся
там, сложил крылья и замер.
Мария почувствовала сладостную тяжесть и улыбнулась.
"О, если бы Бог. всегда так сладостно нисходил на человека,-- подумала
она.
И едва Мария додумала это, на память ей снова пришло то утро, когда оба
они, обрученные, поднялись на вершину пророка Ильи - на возлюбленную
небесами гору Кармил - просить пламенного пророка быть им заступником перед
Богом, чтобы родить сына и посвятить его милости Божьей. Вечером того же дня
они должны были вступить в брак и еще до рассвета отправились за
благословением к огненному громоликующему отшельнику. На небе не было ни
облачка, стояла мягкая осень, людской муравейник уже собрал урожай, сусло
уже бродило в крупных глиняных чанах, связки смокв сушились на перекладинах.
Марии было пятнадцать лет, а жених был седовлас и опирался на роковой
расцветший посох, сжимая его крепкой рукой.
В полдень они поднялись на святую вершину, стали на колени,
прикоснулись кончиками пальцев к окровавленному острому, граниту и
вздрогнули: из гранита вырвалась искра и обожгла палец Марии. Иосиф раскрыл
было уста, чтобы вызвать свирепого властелина горы; но не успел: из небесных
глубин примчались набухшие гневом и градом тучи и с воем закружились смерчем
над острым гранитом. А когда Иосиф бросился, чтобы схватить нареченную и
укрыться с ней в пещере, Бог метнул повергающий в трепет перун, земля и небо
смешались, и Мария упала навзничь, потеряв сознание. Когда она пришла в
чувство, открыла: глаза и огляделась вокруг, то увидела, что Иосиф лежит
рядом вниз на черном граните, разбитый параличом.
Мария протянула руку и легко, чтобы не вспугнуть, погладила сидевшего у
нее на коленях голубя.