"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

Великому морю, то из Дамаска и Финикии к покрытому свежей зеленью ложу Нила.
Есть там, у самого входа в селение, и колодец с прохладной водой, на краю
которого сидит размалеванная женщина с обнаженной грудью и улыбается
купцам... Прочь отсюда! Пойти по другой дороге, срезать путь напрямик к
озеру и поскорее добраться до пустыни! Там, у пересохшего русла, ожидает его
Бог.
Юноша вспомнил о Боге, сердце его встрепенулось, он ускорил шаг.
Солнцу уже стало жаль девушек, жавших в поле, оно начало клониться к
закату и становилось ласковее. Откинувшись навзничь, жницы улеглись на
снопах, чтобы перевести дыхание, перекинуться бесстыдными шутками,
похохотать. Весь день на солнце, с распахнутой грудью, вспотевшие, рядом с
мужчинами, которые тоже вспотели, девушки распалились и теперь освежались
шутками и смехом.
Сын Марии услышал их смех и раззадоривания, покраснел и зашагал еще
быстрее, чтобы никогда больше не слышать человеческих голосов. Он стал
думать о другом. На память ему пришли слова кряжистого чабана Филиппа, он
вздохнул и прошептал:
- Они не знают, как я страдаю, не знают, почему я изготовляю кресты,
не знают, с Кем я борюсь...
Два крестьянина вытряхивали в хижине из бород и волос пыль и солому и
умывались. Должно быть, это были братья. Их старая мать накрывала на
каменной скамье скромный ужин, пекла на углях кукурузу, и в воздухе стояло
благоухание.
Крестьяне увидали измученного, покрытого пылью Сына Марии, и им стало
жаль его.
- Эй, куда это ты торопишься? - позвали они. - Ты, видать, издалека,
а котомки у тебя нет. Перекуси-ка с нами краюхой хлеба!
- Попробуй и кукурузы! - сказала мать.
- Выпей-ка глоток вина, чтобы щеки порозовели.
- Я не голоден. Нет, спасибо! Будьте здоровы! - ответил юноша,
продолжая путь.
"Узнают, кто я, - подумал он, - и сами устыдятся того, что
приближались ко мне и говорили со мной".
- Смотри, какой упрямый! - крикнул один из братьев. - Мы, видать, не
чета тебе!
"Я - распинатель!" - хотел уж было сказать он в свое оправдание, но
не посмел, а только опустил голову и пошел дальше.
Ударом меча пал на землю вечер, холмы не успели даже порозоветь, как
земля стала лиловой н сразу же - черной. Свет, вскарабкавшийся было на
верхушки деревьев, метнулся в небо и исчез. Темнота застала Сына Марин на
вершине холма. Пустивший там корни многострадальный старый кедр был изломан
ветрами, но держался цепко, и корни его одержали верх в борьбе с камнями. С
равнины доносился запах зерна и горящего дерева. Из разбросанных тут и там
хижин поднимался вечерний дым - готовили ужин.
Сыну Марии захотелось есть и пить. На какое-то мгновение он позавидовал
труженикам, которые, окончив трудовой день, измученные и голодные
возвращаются в свои лачуги, еще издали видя горящий огонь, поднимающийся к
небу дым и жен, готовящих ужин.
Он вдруг почувствовал, что одинок даже более, чем лисы и совы, у
которых все же есть нора или гнездо, где их ожидают дорогие им теплые