"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

сел и Сын Марии.
Посреди двора гнулось под тяжестью плодов большое гранатовое дерево, а
по обе стороны у входа стояли два огромных кипариса: один - мужской, с
прямым, как меч, стволом, другой - женский, с широко распростертыми
ветвями. На гранатовом дереве висела сплетенная из ивовой лозы клетка, в
которой ходила взад-вперед, клевала, ударяла клювом по прутьям своей темницы
и кричала пестрая куропатка.
Пришедшие на поклонение отрешились от жизненных забот, жевали финики,
грызли мускатные орехи для приятного запаха во рту и вели разговор, чтобы
скоротать затянувшееся до бесконечности время. Они обернулись, поздоровались
со знатным юношей, окинув презрительным взглядом сидевшего за ним в убогой
одежде Сына Марии. Первый старик вздохнул и сказал:
- Нет в мире муки сильнее моей: я уже у самого входа в Рай, а дверь
заперта. Юноша с золотыми браслетами на лодыжках засмеялся:
- Я вожу пряности с берегов Евфрата к Великому морю. Видите эту
куропатку с красными когтями? Я дам тюк корицы и перца за Марию, посажу ее в
золотую клетку и увезу отсюда. Так что поторопитесь сделать то, чего
желаете, любезные воздыхатели: не знать вам больше ее поцелуев!
- Да сопутствует тебе удача, добрый молодец! - живо откликнулся
второй старик, с надушенной белоснежной бородой, тонкими аристократическими
руками и выкрашенными хной ладонями. - Да сопутствует тебе удача! Твои
слова сделают сегодня ее поцелуи особенно сладкими!
Знатный юноша спрятал глаза под отяжелевшим! веками и медленно
покачивался верхней половиной тела, а губы его вздрагивали, словно творя
молитву: еще даже не войдя в Рай, он уже погрузился в вечное блаженство. До
него доносилось кудахтанье куропатки, из-за запертой на засов двери долетали
смех и скрип кровати, как и шлепанье крабов, которых старушка у входа
бросала живьем на жаровню...
"Вот он каков, Рай, - думал охваченный истомой индийский юноша. --
Глубокий сон, который мы называем жизнью, и погрузившись в который видим
Рай. Иного Рая нет. Теперь я могу встать и уйти. Другого наслаждения мне не
нужно..."
Сидевший перед ним верзила в зеленом тюрбане толкнул его коленом и
засмеялся.
- Эй, благородный индиец! Интересно, что думает обо всем этом твой
Бог? Юноша открыл глаза.
- О чем это - "обо всем"? - спросил он.
- Ну, о мужчинах, женщинах, крабах, любви...
- Что все это - сон, брат мой.
- Стало быть, будьте начеку, молодцы, - заметил старик с белоснежной
бородой, перебиравший теперь длинные янтарные четки. - Будьте начеку - не
просыпайтесь!
Дверца открылась, и оттуда, облизываясь, медленно вышел бедуин с
опухшими глазами. Дождавшийся своей очереди старик тут же бодро вскочил с
места, словно двадцатилетний юноша.
- Ну, держись! Кончай побыстрее, старче, пожалей нас! - крикнули ему
трое мужчин, ожидавшие своего часа.
Но тот уже устремился вперед, развязывая на ходу пояс, - времени на
болтовню у него не было. Старик порывисто вошел внутрь и запер за собой
дверь.