"Никоc Казандзакиc. Я, грек Зорба (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Все движется вперед!
Глаза Зорбы засверкали.
- Теперь я могу тебе сказать. Уже много дней меня мучает один проект,
прямо-таки сумасшедшая затея. Можно ли ее осуществить?
- Ты еще спрашиваешь, для этого мы и приехали сюда - воплощать идеи.
Зорба вытянул шею и посмотрел на меня с радостью и опаской:
- Скажи прямо, хозяин! - воскликнул он. - Разве мы сюда приехали не
из-за угля?
- Уголь - это только предлог, чтобы не интриговать людей. Пусть они
считают нас мудрыми предпринимателями, не то закидают гнилыми помидорами.
Понимаешь, Зорба?
Старик от удивления раскрыл рот, не осмеливаясь поверить в
такое счастье. Потом до него все-таки дошло, и он бросился обнимать меня.
- Ты умеешь танцевать? - спросил он восторженно. - Умеешь?
- Нет.
- Нет?
Зорба с удивлением опустил руки.
- Хорошо, - сказал он через мгновение. - Тогда танцевать буду я,
хозяин. Пересядь подальше, чтобы я случайно не задел тебя. Ойе! Ойе!
Старый грек подпрыгнул, выскочил из сарая, скинул башмаки,
куртку, жилет, подвернул штаны до колен и пустился в пляс. Его лицо,
измазанное углем, было совсем черным, сверкали только белки его глаз. Зорба
бросился танцевать в исступлении, хлопая в ладоши, подпрыгивая,
поворачиваясь в воздухе, падая на колени и вновь подпрыгивая, будто
гуттаперчевый. Вдруг он так устремился в небо, словно захотел преодолеть
великий закон природы и взлететь. Душа пыталась увлечь это изношенное тело
ввысь и броситься с ним в бездну, наподобие метеора. Испытываемый Зорбой
необыкновенный душевный подъем заставлял его снова и снова подбрасывать
тело, но оно неизменно опускалось на землю.
Зорба насупил брови, его лицо приняло встревоженный и
недоуменный вид. Он больше не вскрикивал, а сжав челюсти, пытался понять
невозможное.
- Зорба, Зорба! - воскликнул я. - Хватит!
Я боялся, что старое тело вдруг не выдержит такого темпа,
рассыплется на тысячу частей и разлетится на все четыре стороны. Можно было
кричать сколько угодно. Вы думаете Зорба слышал земные крики? Он словно
превратился в птицу.
С легким беспокойством я следил за диким, отчаянным танцем.
Когда я был ребенком, мое воображение не имело границ, и я рассказывал своим
друзьям поразительные вещи, в которые сам верил.
"Расскажи, как умер твой дедушка", - попросили меня однажды
маленькие товарищи по начальной школе.
Я тотчас придумал миф и чем фантастичнее он был, тем больше сам
в него верил: "Мой дедушка носил галоши. Однажды (у него уже была белая
борода) он спрыгнул с крыши нашего дома. Но коснувшись земли, он, как мяч,
подпрыгнул и поднялся выше дома, а потом все выше и выше, пока не скрылся в
облаках. Вот так умер мой дедушка".
С тех пор как я придумал этот миф, каждый раз, когда ходил в
маленькую церковь Святого Мины и видел в самом низу иконостаса вознесение
Христа, я показывал моим товарищам: "Смотрите, вот мой дедушка в своих