"Никоc Казандзакиc. Я, грек Зорба (Роман) " - читать интересную книгу автора

своего привычного спутника, и раскурив трубку, я удобно устроился,
прислонившись к стене. С минуту колебался, что прочесть. О расплавленной
смоле Ада, об освежающем пламени Чистилища, или же вознестись сразу на самую
вершину человеческих надежд? У меня был выбор.
Я держал в руках своего маленького Данте, наслаждаясь
свободой. Стихи, которые я выберу этим утром, зададут мне ритм на весь
день. Я хотел было сделать это наугад, но не успел. Вздрогнув, я с
беспокойством поднял голову. Не знаю почему, но мне показалось, будто два
сверла впились в мой затылок; резко обернувшись, я посмотрел сквозь
стеклянные двери. Сумасшедшая надежда вновь увидеть своего друга наподобие
молнии пронеслась в моей голове. Я был готов к чуду. Но чуда не произошло.
Высоченный, жилистый, с выпуклыми глазами незнакомец лет шестидесяти смотрел
на меня, прижав лицо к стеклам двери. Под мышкой у него был небольшой
плоский сверток. Но что на меня более всего произвело впечатление, так это
его глаза, одновременно печальные и беспокойные, насмешливые и полные огня.
По крайней мере такими они мне тогда показались.
Как только наши взгляды встретились - он словно утвердился в
мысли, что я именно тот, кого он искал, - незнакомец решительно открыл
дверь. Он прошел между столиками быстрым плавным шагом и остановился передо
мной.
- Уезжаешь? - спросил он меня. - И куда же?
- На Крит. А что?
- Возьми меня с собой.
Я внимательно посмотрел на него. Впалые щеки, сильная челюсть,
широкие скулы, вьющиеся поседевшие волосы, сверкающие глаза.
- Зачем? Для чего ты мне?
Он пожал плечами.
- Зачем? Зачем? - повторил он с пренебрежением. - Разве ничего нельзя
сделать просто так? Ради собственного удовольствия? Ну, хорошо, возьми меня,
скажем, поваром. Я умею варить такие супы!
Я рассмеялся. Его манеры и резкость мне нравились. Супы тоже.
"Будет неплохо, - подумал я, - взять с собой этого разбитного простака на
далекий уединенный берег. Супы, беседы... У него вид, словно он порядком
поколесил по свету, своего рода Синдбад Мореход...
Он мне нравился.
- Что ты задумался? - спросил он, покачивая большой головой. -
Взвешиваешь все за и против, не так ли? С точностью до одного грамма, разве
не так? Ну же, решайся, будь смелее!
От долгого разговора с нескладным верзилой шея
моя онемела. Закрыв томик Данте, я сказал:
- Садись. Выпьешь рюмку настойки? - Он сел, осторожно положив свой
сверток на соседний стул.
- Шалфейную настойку? - сказал он презрительно. - Хозяин, порцию рома!
Он пил свой ром небольшими глотками, подолгу смакуя его во рту,
затем позволял ему постепенно согревать нутро. "Сколько в нем чувства, -
подумал я, - какой утонченный гурман".
- Что ты умеешь делать? - спросил я его.
- Я все умею: ногами, руками, головой - в общем все. Легче назвать то,
чего я не умею.
- Ты где работал в последнее время?