"Ашот Вагаршакович Казарьян. Присяга на всю жизнь " - читать интересную книгу автора Еще один урок отец преподал мне на сельском сходе, когда решался вопрос
об организации колхоза. Он первым сказал: "Сообща нам легче будет работать". И первым привел на будущую общую конюшню нашего коня-кормильца, которого с надеждой звали Воски (Золотой). Пример отца оказался решающим: никто из жителей Чифткилисы не захотел остаться в единоличниках. В пору моего детства средней школы в нашем селе не было. Поэтому, получив начальное образование, я, мои сестры и сверстники продолжали учебу в соседней деревне Хачкове, что в семи километрах от Чифткилисы, Приходилось ходить пешком туда и обратно. Не припомню, чтобы отец когда-нибудь спросил: "Устали?" Но если приносили хорошие отметки, садился вместе с нами читать книги. Именно отцу я был обязан своим пристрастием к чтению, которому отдавал почти все свободное время. После окончания семилетки в Хачкове я по настоя-" нию отца уехал в Тбилиси завершать среднее образование. В школе отличником не был, но по многим ведущим предметам имел высокие оценки, особенно любил математику, литературу. Тяжелее давался русский язык, Меня и сестер в детстве подчас обижали строгая требовательность отца, его настойчивость в достижении задуманного, даже если сделать это было очень нелегко. Он ни в чем не давал поблажек ни себе, ни нам. И вот теперь, в день принятия присяги, я вдруг особенно четко осознал: она, эта строгость, шла от мудрости и доброты, от искреннего родительского желания помочь нам выковать характер, стать честными, уважающими труд людьми. И почему-то впервые поверилось, что эти отцовские надежды я обязательно оправдаю, как оправдаю и ту клятву верности Родине, своему народу, которую только что дал. Солдатский труд и в мирное время - не из легких. Особенно утомляла нас, часом отрабатывать одни и те же приемы, выполнять [7] одни и те же команды: "Становись!", "Бегом - марш!", "По-пластунски!", "Окапываться!", "Разойдись!". И схитрить нельзя. Если хоть в чем-то дать себе слабинку - несдобровать. В этом я убедился достаточно скоро. На первых порах немало хлопот доставляли портянки - многим никак не удавалось быстро и "по науке" их наматывать. Поднявшись однажды ночью по тревоге, я и словчил: портянки в карман, ботинки на босу ногу - и в строй. Старшина даже похвалил: "Молодец, Казарьян!" Не в радость, конечно, незаслуженная похвала, но и сознаваться в надувательстве не хотелось. Подумалось: "На этот раз пронесло, а в другой такого не допущу". Но не пронесло... После построения перед ротой поставили задачу - совершить многокилометровый марш-бросок. Тут-то и пришлось мне расплачиваться за "сообразительность": не прошагал еще и километра, как почувствовал, что на пятках появились волдыри. Вскоре растер ноги до крови и к привалу приплелся последним. Пришлось обратиться к санинструктору. Смазал полученным от него снадобьем ноги, боль немного утихла. Во всяком случае, смог переобуться по всем правилам. На старшину роты, товарищей несколько дней после того стеснялся глаза поднять - стыд жег. Может, переживал бы и дольше, но, благо, в армейской службе не предусмотрены передышки. Тут как раз мы приступили к изучению пулемета "максим". При всем уважении к прославленной мосинской винтовке образца 1891 года пулемет мне показался верхом совершенства, полюбился, как говорится, с первого взгляда. Разборка, сборка, смазка, практические |
|
|