"Сергей Казменко. Хранитель леса" - читать интересную книгу автора

охранникам: на Эниаре за такую мумию хорошую деньгу зашибить можно. Это ж
обычное дело - какого-нибудь фраера на присоску толкнуть, а потом сменять
мумию на выпивку или еще чего. Только следить надо, чтобы его из-под носа
не увели, охотников чужим попользоваться в лагере завсегда хватает.
А то, бывает, дуракам еще почище везет. Один, в прошлом году это
было, в желудок на глазах у всех угодил. Его уж там мять начало, а он
как-то взял да и выпрыгнул. Бывает же такое. Отрубился, правда, дня через
два, кости же ему все переломало, да и кровью изошел, но все равно здорово
повезло дураку.
В то утро Жеваный в нашей бригаде дежурным был. Я когда проснулся, он
уже жбан с киселем на костер поставил и корягой своей там его помешивал,
по самый локоть корягу в кисель-то запустил. Вылез я из шалаша, смотрю на
него и удивляюсь - чего это он такой притрушенный? Он и так-то малохольным
был, недаром же его Жеваным прозвали, но тут он мне прямо не похожим на
себя показался, честное слово. Потом чую: чем-то поганым понесло. Нюхнул и
дошло - боится Жеваный, что мы ему накостыляем. И было за что: уж больно
вонючего киселя припер, страх просто. В двадцати шагах от жбана дышать
нечем было. Вы вот, начальник, кисель наш хлебали хотя бы раз? Не знаете,
небось, каков он из себя? Слышали только - ну это совсем другое дело. Да
предложите вы мне в свое время на Эниаре ну хоть тысячу монет за то, чтобы
я тарелку киселя выжрал - я вас знаете куда бы послал? Еще бы дешево
отделались, я человек нервный, мог бы и по харе тарелкой этой съездить. И
за десять тысяч не стал бы я кисель хлебать. Да вы что, начальник, кто бы
мне за это сто тысяч предложил? Покажите, где такие кретины водятся.
Все наши постепенно от этой вонищи стали просыпаться да из шалаша
выкатываться. Как вдохнут хорошенько, так и отбегают скорее подальше в
сторону, глаз даже не продрав как следует. Только Брюхач, ленивый самый, в
шалаше остался, и оттуда всех материть начал: у кого, дескать слизнявка
опять завелась, кто, дескать, всех нас удушить задумал? Сам, зараза, три
раза по глупости слизнявку из леса приносил, я и то раз из-за него
переболел, а туда же, матерится.
Стоим мы, значит, злые, невыспавшиеся, голодные, и ругаемся. Кому
больно охота такой вонючий кисель хлебать? Ясное же, думаем, дело:
Жеваный, зараза, не то поленился, не то струсил подальше в лес за хорошим
сходить. С ним уже такое бывало, и каждый раз ему хорошенько бока
наминали. Вообще такие, как этот Жеваный, в лесу долго не протягивали. Ну
год, ну от силы два. Не хватало в них жизненной силы, что ли. Лес таких
быстро приканчивал - ну тех, которые его боятся очень. В лесу, чтобы
выжить, одной осторожности мало, нужно еще ну что ли нахальство какое-то
иметь, смелость. А этот... И работал он скверно, и боялся всего, мы на
него так и смотрели, как на совсем безнадежного. Когда такого тебе в
группу суют, только и думаешь, что скорее бы подох - пользы-то от него
никакой, а выработка общая снижается. А если группа норму не выполняет,
всем сроки накинуть могут, это запросто. Так что часто таких вот доходяг
просто свои же и приканчивали, чтобы под ногами не путались. В лагере ведь
каждый за себя.
Ну постепенно мы к вонище-то попривыкли, стали к костру стягиваться
да материть Жеваного уже по-хорошему. Правда, в драку никто пока не лез -
была охота на голодное брюхо кулаками махать. А он граблями своими кисель
мешает да все по сторонам зыркает, ждет, значит, когда мы его лупить