"Сергей Казменко. Башня стражи (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

меня что-нибудь за деньги, меня устраивающие, то не беда, можно это и себе
на память оставить. И, понимаешь, выходило так, что устраивало меня самого,
зачастую продавать не удавалось - иногда, правда, после того, как разбогател
немного, я даже и не выставлял некоторые вещицы на продажу, уж больно самому
они нравились. Хотя бы, к примеру, голубые геммы с планет Зондийского Союза.
Ну, вот, стал я постепенно жить все лучше и лучше, купил, наконец, себе
яхту эту хорошую, достаточно надежную и скороходную, виллу построил. Устроил
там целую галерею, которую набивал всяческими сокровищами, из своих
странствий привезенными. Впору было бы музей там открывать, да только все
эти предметы соответствуют лишь моему собственному, а не общепринятому
вкусу. Однажды вздумалось мне показать свою коллекцию одному
профессору-искусствоведу с Трангейра, образованному очень, я его даже одно
время за умного считал. Ну, как, думаю, поймет профессор, все это вместе
собранное увидев, насколько все великолепно. Черта с два он понял! Как
только уразумел этот головастик, что показываю я ему не предметы, вокруг
которых создан культ, чьим служителем он является, а то, что дорого лишь мне
одному, так его будто бы подменили. Чего я только ни наслушался. Был человек
человеком, вроде бы даже достаточно разумный дядька, а тут рожу скорчил и
начал мне со снисходительной улыбочкой разъяснять всю примитивность моих
воззрений на искусство. Я ему, поганцу эдакому, показывал сокровища
Эндимских пещер, к которым и прикоснуться бы не посмел, если бы народ на
Эндиме не вымер уже миллионы лет назад, а он с надутым видом начал мне
говорить о том, что это лишь примитивные и художественно малозначимые
подражания Сэргражской культуре. Я ему показываю Стеклянное чудо с астероида
Ганера, этой давно разбитой мертвой крепости цивилизации Тэсс, которая
разбойничала на галактических трассах ещё во времена Первой волны
расселения - а он даже не заметил искристого сияния, исходящего из недр
стекла, он даже и вглядываться не стал в него, просто прошел мимо. Так,
будто это - лишь сияние от капли масла, разлитого по поверхности воды,
сияние красивое, но не более того. Понимаешь, парень, он просто оказался
неспособен понимать ту красоту, что не соответствует его о красоте
представлениям, каноническим представлениям. Он мог часами говорить о
каких-то плавных изгибах в орнаментах Буолла или о символизме статуэток
Крангера, или ещё о чем-то столь же традиционно-прекрасном. И он, привези я
ему какую-нибудь из ранних, незавершенных работ Крангера, какой-нибудь
неудачный слепок, отброшенный великим мастером, и в этом слепке сумел бы
найти подлинное величие, увидеть то, чего там в помине не было. Понимаешь,
парень, чего меня всегда бесило в этих образованных дуралеях, так это то,
что они сделали из своего понимания искусства некую религию. Всякая религия
опирается на некие фетиши, на некие откровения, на некие догмы. И они
создали эти догмы в понимании прекрасного. И оказалось, что то, что не
соответствует этим догмам, уже вовсе не прекрасно. И оказалось, что понять
прекрасное далеко не каждый способен. И оказалось, что можно указать, что
именно прекрасно, а что нет, судя по тому, выполняются ли в данном
конкретном произведении искусства эти догмы или не выполняются. В общем,
оказалось, что существует некий абсолютный критерий прекрасного. А я
презираю все абсолютное!
Ты, конечно, можешь мне сказать, что, мол, люди, при всем своем
различии имеют, все же, в основе своей единую биологическую природу, и
поэтому должна существовать некая общая база для всего, что человеком