"Сергей Казменко. Гибель "Хроноса" (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

просто неверующий, потому что он никогда не прощает этого убийства, потому
что он будет мстить, пока живет. И вам наплевать, что те, кто составлял эти
ваши таблицы, ни во что не верят. Вам на это наплевать, вам их нечего
бояться. Вы боитесь меня! Господи, и после всего этого вы хотели меня
купить! - он повалился в кресло, закрыв лицо руками.
С минуту никто из них не говорил ни слова, лишь слышалось тяжелое
дыхание редактора. Вертэй почувствовал на себе его взгляд, опустил руки и
поднял голову. Редактор был совершенно красен от бросившейся в лицо крови,
лишь белки глаз сверкали на его потемневшем лице, и взгляд его был страшен.
Он шумно дышал через сжатые зубы, кулаки его были сжаты так, что костяшки
пальцев побелели.
- Ваша вера! - тяжело дыша, прохрипел он, - Ваша вера! Сопляк! - он
стал медленно, тяжело подниматься, пока не встал во весь рост, нависая над
столом и опершись о край его сжатыми кулаками, - Сопляк и молокосос! Его
вера! Да что ты знаешь о вере? Какую веру ты потерял? В справедливость,
честность, равенство? Дерьмо!!! все это дерьмо и ничего больше, которое
давно уже пора выбросить на свалку! Никому не нужное дерьмо! Что твоя вера?!
Что ты носишься тут со своей верой?! У тебя есть, кого ненавидеть, у тебя
есть, кого винить! А кого ненавидеть мне?!
Вертэй вскочил, хотел что-то сказать, но редактор не дал ему вставить
ни слова.
- Не сметь на меня орать!!! - стукнув со всей силы кулаком по столу,
закричал он, - Не сметь!!! Сопляк! Нашелся тоже обвинять! Он ненавидит! А
кого ненавидеть мне?! Редактор вдруг обмяк, медленно опустился в кресло,
положил голову на стол и закрыл её руками. И почему-то, наверное, от
усталости, или потому, что в кабинете было темно - Вертэю показалось, что
плечи редактора дрожат от беззвучных рыданий. Он так и остался стоять,
слишком пораженный тем, что увидел, чтобы пошевелиться, но когда через пару
минут редактор поднял голову и взглянул на него, Вертэй увидел перед собой
прежнего спокойного, уверенного в себе человека. Только глаза редактора
подозрительно блестели в полумраке.
- Чего стоишь? Еще дрожащим, немного сиплым сорванным голосом
проговорил он, - садись, - он снял трубку, нажал кнопку вызова, - Зин,
принеси-ка нам, пожалуйста, чайку. Да, с лимоном. И покрепче завари, я тебя
очень прошу.
Вертэй сел, в недоумении покрутил головой. Тишина, стоявшая в кабинете,
казалась теперь, после этих криков, нереальной. Он не осмеливался глядеть в
сторону редактора, тот, видимо, тоже сидел, не глядя на Вертэя.
Вошла секретарша, молча поставила на край стола поднос и вышла, тихо
прикрыв за собой дверь.
- Садись поближе, - редактор наклонился, достал откуда-то снизу две
рюмки, потом бутылку, - Примем немного ликера для успокоения. Мне,
вообще-то, нельзя, печень, - добавил он со вздохом, наливая две рюмки.
Вертэй придвинул свое кресло, молча взял протянутую рюмку. Они выпили,
не чокаясь. Ликер горячей струей пролился в горло и стал медленно
расходиться теплом по всему телу. Редактор тут же, почему-то опасливо
посмотрел на дверь, спрятал бутылку и рюмки куда-то вниз, потом выпрямился и
глубоко вздохнул. Глаза его ещё больше заблестели. Он взял с подноса свою
чашку, бросил в неё кусок сахара и ломтик лимона, стал помешивать.
- Ты угощайся, - кивнул он в сторону подноса, - Варенья вон на розетку