"Пол Керни. Путь к Вавилону" - читать интересную книгу автора

пламени. Волосы ее переливались в мерцающем алом свете очага.
Он с горечью усмехнулся.
- Едва ли, но у меня еще есть незаконченные дела. Я не могу здесь
остаться насовсем. - Он повернул голову, чтобы лучше видеть ее лицо,
обращенное к нему в профиль. - Хотя мне бы очень хотелось.
Не глядя на него, она положила ладонь ему на руку.
- Майкл? Тебе действительно нужно вернуться назад?
- Я должен вернуться. У меня увольнительная на две недели.
- Но ты мог бы остаться здесь. Это место как раз для тебя, и папе ты
нравишься.
Он не ответил. Светотень мечты поднялась из огня и замаячила перед ним,
дразня. Разве не мечтал он о чем-то подобном?
- Еще на две недели, - сказал он.
Дженни улыбнулась и склонила голову, прислушиваясь к завываниям ветра.
- Ладно, времени, думаю, хватит...


Ривен спал, теперь уже без сновидений. Снаружи сквозь легкие облака
изливала свой свет луна, и края облаков тоже были в световой виньетке.
Кто-то - темнеющая в ночи фигура - ждал терпеливо в тени деревьев. Двое
волков примостились у его ног. То были зимние волки, громадные, серые,
будто призрачные в лунном свете.



3

Сколько Ривен себя помнил, еще ни разу не было настоящего снежного
Рождества. И в этом году декабрь тоже выдался ненастным и хмурым; сильный
порывистый ветер трепал ветви ив и рябил поверхность обычно спокойной
реки. В корпусах уже появились разряженные елки и блескучая мишура.
- Они еще не то удумают, обрядят меня Санта Клаусом, - ржал Дуди.
К концу ежедневной пытки утренней "прогулкой" Ривен обычно выматывался
до такой степени, что какое-то время лежал в постели пластом. Иногда
рисовал, - в основном лошадей и пейзажи, - а иногда предавался
размышлениям. Было так заманчиво вновь удаляться в тот, другой, мир,
распростершийся буйной зеленью внутри подковы гор; в мир, где все
обустроено так, как он любит. Было так приятно пусть на короткое время
забыть о своем разбитом теле и пройтись по широким Долам пешком - и чтобы
ноги повиновались тебе - или проехать верхом на послушном коне в компании
тех, кого сотворило твое воображение.
Их было много, и они были такие разные. Он, как пилигрим, делил дорогу
со всеми, кто появлялся в его сознании, ненадолго составив ему компанию в
пути, а потом уходил своей дорогой - прочь от людей. Фермеры и пастухи,
коробейники и бродяги, прекрасные дамы и воины с тяжелым взглядом. Они
возникали в его воображении, облаченные в кожу и полотно, пахнущие землей
и потом, благоухающие духами и ароматными пряностями. Хмурая серость
декабрьских дней лишь подчеркивала яркие краски их одежд.
Он объехал тучные Долы вдоль и поперек: торфяные болота и древние
крепости, где препоясанные кушаками воины стояли дозором на бастионах. Он