"Дей Кин. Чикаго, 11" - читать интересную книгу автора

Фрэнсис Майлз Финч. Синие и серые

Подвижный человек среднего роста, с глубоко залегшими морщинами на
иссушенном ветрами карнавалов и цирков лицом сидел перед открытым окном в
дорого обставленной квартире вдовы своего сына, крутя один из теперь почти
полностью поседевших набриолиненных усов и наблюдая неодобрительным
взглядом за потоком транспорта на внешнем шоссе на расстоянии двух
кварталов.
Ему все это казалось не правильным.
Вместо того, чтобы стать частью непрерывного потока автомобилей,
несущихся из города и отравляющих прекрасное утро последнего майского дня
дымом своих вонючих выхлопных труб, чтобы стать статистической цифрой в
годовом муниципальном отчете по социальной политике, водителям и их семьям
следовало бы занять места вдоль Мичиган-бульвара, откуда можно было бы
наблюдать ежегодный парад на День поминовения.
Если время повернуть вспять на пятьдесят лет, то так оно и было бы.
Было время, когда всякий и каждый в Чикаго - ну почти все - отмечал
Парадный день <Парадный день - День поминовения.>, как они его тогда
называли, почти с таким же энтузиазмом, как отмечают Четвертое июля
<Четвертое июля - День независимости.>. Фрэнчи Ла Тур считал, что во
времена его детства этот праздник всегда был одним из самых знаменательных
дней в году. Это - одно из самых дорогих его сердцу и приятных
воспоминаний.
Во-первых, он со своим семейством непременно смотрел парад, потом
участвовал в торжествах, в украшении могил и в пикнике на Элмвудском
кладбище в присутствии всех членов семейства Ла Туров, включая дальних
родственников. Он всегда обожал пикники. Но случай, который ему запомнился
лучше всего, произошел в год, когда его дед был выбран командиром местного
отделения "Великой армии Республики" <"Великая армия Республики" - Общество
ветеранов Гражданской войны - северян, образованное в 1866 г.>. Именно в
тот год старик, одетый в двубортный темно-синий мундир, в черной фетровой
шляпе с опущенными полями и золотым позументом, с большим серебряным мечом,
свисающим с белого ремня из выделанной кожи, выезжал на белом коне во главе
парада, подбадриваемый хриплыми выкриками зрителей, снимавших шляпы при
проносе государственного флага.
Теперь, если ты снимаешь шляпу, когда мимо проносят флаг, тебя сочтут
филистером или глупцом. Плевать на таких людей!
Он был рад, что он старик. Ему даже хотелось быть старше на год. Если
бы ему было шестьдесят пять вместо шестидесяти четырех, он смог бы
обратиться в отдел социального страхования за максимальной пенсией и не
стал бы переезжать с Мей на новую квартиру.
Старик был яростно предан своей пребывающей в данный момент вне города
невестке. И Мей в свою очередь платила ему добром. Невероятно, но это так.
Он не мог сунуть руки в карманы свежевыглаженных брюк без того, чтобы не
найти там десятку или двадцатку, которую Мей положила туда, просто на
всякий случай. Потому что он, может быть, захочет выпить пива или поставить
пару баксов на скачках.
Ла Туру это было несколько неприятно. Однако факт остается фактом, и
каждый раз, как он открывал рот, он боялся, что может употребить слово или
выражение, которые будут ее шокировать. Но что гораздо важнее, до тех пор,