"Дэй Кин. Каждый может умереть " - читать интересную книгу автора

Ева беззвучно заплакала при этом воспоминании. Но герр Гауптман не
обращал на нее никакого внимания. Он лишь остановил ее возражения поцелуями
и продолжал заниматься своим делом, шепча, что это принесет ей облегчение,
до тех пор, пока помимо ее воли ее двенадцатилетнее тело не начало
отзываться, а ее пышные бедра - подаваться вверх и вперед в инстинктивном
ритме соития.
- А... сейчас, - выдохнул герр Гауптман.
Потом, накрыв ее маленькое тело своим и разведя ее ноги, он силой
лишил ее девственности, бормоча при этом: "Прости меня, kleine liebchen"
<Маленькая возлюбленная (нем.).>.
Никогда еще она не испытывала такой боли. Но когда она попыталась
крикнуть и отстраниться от него, он зажал ей рот своими ладонями и
заговорил с ней резко. И поскольку она растерялась и он был учителем, а ее
с младенчества учили подчиняться голосу вышестоящих, она оставила попытки
бороться с ним, повернула голову на подушке в другую сторону и вытерпела
то, что он делал с ней.
Он еще долго делал ей больно. Потом, когда, наконец, он прошел через
пик своей страсти, а его мужские соки все еще текли в ней, и единственными
звуками в алькове были ее всхлипывания и пьяный храп супружеской пары по
другую сторону кретоновой занавески, герр Гауптман снова перевернул ее на
бок и целовал ее мокрые глаза, и гладил ее по волосам, и умолял ее никогда
никому не рассказывать о том, что он с ней сделал.
- Прошу тебя, kleine liebchen, - умолял он. - Меня могут за это
расстрелять. Но больше этого никогда не случится.
И поскольку он называл ее своей маленькой возлюбленной, а она видела,
как расстреливают людей, а он говорил, что это больше никогда не случится,
Ева в конце концов пообещала, что не расскажет.
Неделю спустя, едва дав ей время поправиться, он вернулся в альков, и
это была одна из сотен таких же ночей. Ее любовная связь с герром
Гауптманом, если изнасилование двенадцатилетней девочки и последующие
плотские отношения между ними можно называть любовной связью, продолжалась
еще почти два года, и школьный учитель проводил с ней четыре-пять вечеров в
неделю.
Ева была честна перед собой. Да, действительно, часть вины лежала на
ней. После того как боль ослабла, а потом исчезла, и это занятие стало в
какой-то степени приятным, она начала с нетерпением ожидать его визитов.
Они приносили ей ощущение своей исключительности и значимости. Der
Schulmeister предпочитал ее всем другим девочкам в классе. В первый раз с
тех пор, как умерла тетя Гертруда, у нее появилось чувство, что она чья-то,
что кому-то есть до нее дело. Кроме того, кем бы ни был герр Гауптман -
священником, лишенным сана, уволенным профессором или дьяволом, он хорошо
разбирался в психологии молодых девушек. Он обычно приносил ей конфеты или
добавочную порцию еды и, полюбовавшись и попользовавшись ею, никогда не
забывал называть ее своею маленькой возлюбленной и говорить, что она
воистину прекрасная маленькая девочка.
Если Врановы и знали о том, что творится в алькове, а она не
представляла, как это могло от них ускользнуть, они никогда не
высказывались на эту тему. В конце концов, они были простыми деревенскими
людьми, а герр Гауптман - школьным учителем. К тому же время от времени он
оставлял на их столе очередную бутылку шнапса и снова обещал подыскать