"Лаура Кинсейл. Принц полуночи " - читать интересную книгу автора

уже не в силах был молиться.
Тихий шепот перешел в низкий стон. Он шумно выдохнул воздух и
оттолкнулся от стены.
Девушка открыла глаза в тот момент, когда он черпаком наливал воду из
ведра в треснутую глиняную чашку. Он увидел, как она заморгала и облизнула
пересохшие губы. Пальцы ее нервно теребили складки белой рубашки, прячущиеся
среди сбитых в кучу простыней. Ее блуждающий взгляд натолкнулся на него, и
темные брови нахмурились в яростном недовольстве.
- Будьте вы прокляты, - выдохнула она.
- Bonjour <Доброе утро (фр.)>. Солнышко, - язвительно отозвался он - са
va? <Как дела? (фр.)>
Она закрыла глаза. Лицо ее было белым и застывшим, окаменевшим во
враждебности.
- Я не хочу, чтобы вы мне помогали. Мне не нужна ваша помощь.
Он сел на край кровати, успев поймать обе ее руки в одну свою, пока она
не начала с ним драться. Она пыталась было отодвинуться, но была еще слишком
слаба для такого сражения. Вместо этого она отвернулась, часто и тяжело дыша
даже от столь незначительного усилия. Он приподнял подушку под ее головой и
поднес к губам чашку.
Она не стала пить.
- Оставьте, - прошептала она. - Оставьте меня одну.
Он наклонил чашку. Она тупо смотрела прямо перед собой, с трудом
приподнимая веки. Ее кожа на ощупь была как бумага, сухая, пепельно-серая, и
только два ярких пятна лихорадки смертельной краской лежали на скулах. Он
прижал чашку к ее губам. Вода бесполезно заструилась по ее подбородку к
горлу.
Он встал, долил в чашку два пальца бренди и осушил ее сам. Приятное
тепло разлилось по телу, прогоняя утомление.
- Дайте мне умереть, - бормотала она. - Это неважно. Я хочу этого. -
Голова ее скатилась с подушки. - Папа, папочка, дай мне умереть.
С.Т. сел на стул, опустив голову на руки и закрыв ими лицо. Да, она
умирала - и сама сделала в бреду этот выбор; то что не удалось сжечь
лихорадке, таяло с каждым днем. Она все чаще звала отца, то приходя в себя,
то снова забываясь, и все чаще впадала в долгие часы беспамятства.
С.Т. ненавидел ее. Он ненавидел себя. Немо пропал. Когда он думал об
этом, он чувствовал себя так, словно его ударили в живот: грудь и горло
болезненно сжимались, не давая вздохнуть.
- Папа, - шептала она. - Папа, пожалуйста, возьми меня с собой. Не
оставляй меня одну... Не уходи... не уходи. - Она беспокойно повернула
голову, приподняв слабую руку. - Папа...
- Я здесь, - сказал С.Т.
- Папа...
- Да здесь я, черт возьми! - Он большими шагами подошел к кровати и
схватил протянутую руку. Он показалась ему хрупкой, точно фарфоровой. Он
потянулся за черпаком и снова наполнил чашку. - Выпей.
Почувствовав край чашки у губ, она чуть подняла ресницы.
- Папа. - Облизнув губы, она чуть приоткрыла рот. В этот раз, когда
С.Т. наклонил чашку, она сделала глоток.
- Вот и хорошо, - сказал он. - Вот и умница.
- О, папа, - пробормотала она с закрытыми глазами. Она выпила еще, и