"Лаура Кинсейл. Звезда и тень " - читать интересную книгу автора

ее дом со времен того невозможного человека, невзирая на сорок лет
последующей тихой жизни, была как пароль. Одной из Балфоров было разрешено -
ее даже поощряли - быть эксцентричной, т. к. это придавало сладкий привкус
авантюры и вызова скромному маленькому обществу на Южной улице. Эти
благовоспитанные леди закусывали удила и фыркали на каждого, кто сомневался
в здравом смысле мисс Миртл, когда она решила дать приют в своем доме
маленькой дочери француженки. Они баюкали Леду на своей аристократической
груди, так что она росла в обществе женщин, среди поблекших цветов
аристократии Мей-феа, считая старших дочерей графов и сводных сестер
баронетов своими близкими знакомыми.
Все эти Величества и Светлости были, однако, рангом выше, и со стороны
иностранного департамента очень любезно прояснить отдельные детали заранее,
чтобы избежать опасности попасть впросак. Все должно пройти отлично, как и с
Махарани, и с Леди из Сиама, и с семьей мандарина на прошлой неделе.
Когда все было закончено с ее платьем, она пошла отбирать материю,
перенося рулон за рулоном кружева, бархат и шелк за прилавки в выставочном
зале, где высокие панели с зеркалами отражали дорогие образцы фиолетовых
отрезов и ковер цвета янтаря в огромной комнате.
Другие девушки в зале занимались тем же самым, готовясь к наплыву
постоянных клиентов, многие из которых сделали заказы на более поздние и
удобные часы дня. Как только она уложила последний рулон полосатой ткани
поверх всей кучи, ливрейный лакей сопроводил в зал их Светлейшее Высочество
из Японии.
Мадам Элиза-Айзаксон поспешила сделать раболепный реверанс перед
четырьмя изящными восточными леди, которые остановились в дверях, как
испуганные лани. Они все уставились на носки своих восточных туфель,
прижимая руками юбки. Проборы в их блестящих черных волосах были прямыми и
такими же белыми, как фарфоровые лица. Мадам Элиза на своем прекрасном
французском языке пригласила дам войти и последовать за нею.
Она повернулась к ним спиной, но, сделав три шага, поняла, что ни одна
из японских леди не собирается следовать за нею. Они стояли молча,
уставившись в пол.
Мадам Элиза взглянула на ливрейного лакея, произнесла "леди Инойе?" и
вопросительно подняла брови. Ливрейный лакей недоуменно пожал плечами. Мадам
была вынуждена спросить громко, на чистом английском языке: "Леди Инойе,
окажите мне честь. Ваше Сиятельство".
Никто не ответил. Одна из японок, стоявшая за спинами других, сделала
слабое движение рукой. Мадам Элиза приблизилась к ней на шаг: "Ваша
Светлость?"
Японская девушка приложила пальцы к губам. Она улыбалась, закрывшись
рукой, а затем стыдливо захихикала. Ясным юным голосом, почти шепотом, она
произнесла нечто непонятное, что прозвучало так, как будто она пыталась
петь, набрав полный рот воды. Она слегка поклонилась, показала на дверь и
снова поклонилась.
- О господи, - сказала мадам Элиза, - а я думала, их Светлость говорит
по-английски.
Девушка повторила свой жест по направлению к двери. Потом она приложила
руки к горлу, склонилась и театрально кашлянула. Снова показала на дверь.
Все стояли молча, в недоумении.
- Мадам Элиза, - отважилась Леда, - возможно, что леди Инойе не пришла?