"Леонард Кип. Духи в Грантли (Потерянная комната) " - читать интересную книгу автора

досужие размышления совсем не оставалось. Первые восемь месяцев я прилежно
готовился к карьере адвоката, а затем старательно забывал все выученное,
сопровождая в прогулках по Лондону кузину Лилиан. Она вернулась из поездки
по континенту и, прежде чем отправиться в Грейндж, на некоторое время
остановилась с отцом в Лондоне. Приятный долг опекать Лилиан достался в
основном мне: сэр Рутвен охотно освободил себя от этой докуки. Я был по уши
влюблен в кузину, однако ни за что на свете не признался бы в этом
преждевременно, чтобы Лилиан не стала мною помыкать. В конце концов мы,
разумеется, рассорились. Это произошло накануне отъезда сэра Рутвена и
Лилиан домой, и она, известив меня, что отправляется дилижансом в 10.45,
строго-настрого наказала, чтобы я ни в коем случае не вздумал ее провожать.
Мне это показалось добрым знаком, и я тут же поспешил к дилижансу. Как
обычно бывает в таких случаях, мне не повезло, я опоздал, но невезенье
обернулось удачей. Лилиан, поняв дело так, что я не настроен в скором
времени мириться, начала раскаиваться в своем поведении.
Незадолго до Рождества сэр Рутвен, как обычно, пригласил меня в
Грейндж. К его письму была приложена надушенная записка от Лилиан, где было
сказано, что она охотно уехала бы на Рождество с тетей Элинор, но это
невозможно и посему она остается дома, однако, если я явлюсь в Грейндж
прежде, чем она куда-нибудь отбудет, она сочтет это положительным
оскорблением. Записка очень меня воодушевила, я счел, что дела мои неплохи,
тут же упаковал сундук и рождественским утром сел на первый дилижанс и
отправился в Грантли-Грейндж.
И снова при выходе из дилижанса я был встречен колокольным звоном, и
снова ко мне никто не вышел, и я поспешил в библиотеку засвидетельствовать
свое почтение дяде Рутвену, которого рассчитывал застать на привычном месте
у камина. Да, он был в библиотеке, однако не сидел, а стоял. Стоя рядом с
креслом, он отвешивал самый сердечный поклон кому-то, кто находился в
дальнем конце комнаты. Переведя взгляд туда, я заметил молодого человека в
придворном платье двухсотлетней давности; приложив руку к сердцу, он с еще
большей старомодной любезностью и приветливостью возвращал дядюшке поклон.
Ни на мгновение я не усомнился, что вижу "нижнего" духа. В самом деле, он
был почти неотличим от духа "верхнего". Тот же возраст, то же радостное и
благорасположенное выражение лица. Густые локоны, падавшие на воротник,
остроконечная бородка, бархатный, с разрезами, костюм, кружева, золотые
кисточки, узкая рапира с изысканной отделкой. Заметные различия сводились к
более темному цвету лица и волос, а также яркому, винно-красному цвету
платья. Душа радовалась при взгляде на это взаимное приветствие, столь оно
было сердечным и церемонным: дядя приседал до тех пор, пока не стукнулся о
стоявший сзади стол, дух в ответном поклоне задел кончиком ножен Сальватора
Розу, добавив к следам жучков свежую царапину.
- Видишь, Джеффри, - шепнул дядюшка, изготавливаясь к новому поклону, -
он явился снова, минута в минуту. Тогда же, когда и в прошлом году, словно
его разбудили колокола. Помнится, ты предположил, что я, наверное, повадился
слишком резко его обрывать. Будем же на сей раз осмотрительны и выслушаем
его историю с начала до конца. - Он обратился к призраку: - Счастлив снова
вас видеть, любезный сэр.
- Я счастлив не менее и даже более, - отозвался дух. - И я знаю, что
мой брат Артур, услышав о вашем прибытии, радовался бы точно так же.
Впрочем, от кого ему услышать? После того как он дурно со мной обошелся, -