"Бернгард Келлерман. Братья Шелленберг" - читать интересную книгу автора

еще одну колкость по адресу Венцеля. - Она пишет мало, уклончиво и
неоткровенно. Вы ведь знаете, Михаэль, что я была против этого брака. Мое
материнское сердце предостерегало меня. Какое положение могла бы Лиза теперь
занимать! Вы никогда не бывали у меня в доме и не можете поэтому знать,
какие люди меня навещали, представители высшей знати и даже августейшие
особы. Все восхищались Лизою и предсказывали ей блестящую карьеру, а
профессор Ливониус говорил, что через три года она будет примадонною
придворной оперы. Я провожу ночи без сна, когда все это вспоминаю. Я не
отдала своей дочери вашему брату, вы это знаете. Он ее просто похитил,
украл, как низкий грабитель". (Тут Михаэль невольно рассмеялся, так что оба
кельнера посмотрели в его сторону. Его брат в самом деле похитил Лизу, это
было в начале войны, и Венцель приехал в отпуск только на пять дней.)
Вслед за пространными, скорбными рассуждениями по поводу падения нравов
фрау фон дем Буш опять возвращалась к своей теме. Ее худшие опасения, -
писала она, - по-видимому, оправдались. "Лиза пишет мне, что вы уже полгода
не навещаете своего брата. Мне легко понять, что вы от него отдалились, как
почти все другие люди. ("О, как бессовестна эта старуха!" - подумал в гневе
Михаэль) Ведь все его друзья, как пишет мне Лиза, мало-помалу покинули его,
да и знакомые Лизы начинают исчезать, а у нее ведь был такой превосходный
круг - все уважаемые личности, секретари посольств, атташе и блестящие
офицеры. Из дружбы и уважения к нашему семейству они бывали у Лизы. Но не
приходится удивляться, что они уходят один за другим. Дочь моя очень
несчастна, я вижу это из каждой строки ее писем. Вы знаете, милый Михаэль,
что ваш брат уже три месяца не служит больше в синдикате Раухэйзена".
("Венцель? Что это с Венцелем?" - подумал Михаэль, испуганный этой
неожиданной новостью.) Почему? Известна ли вам причина? А ведь у него там
было чудесное и превосходно оплачиваемое положение. Что случилось? Объясните
мне! Лиза об этом упорно молчит. От берлинских знакомых мне не удалось
узнать ничего достоверного, они только делали намеки, еще сильнее меня
встревожившие. Что-то здесь неладно. Я поехала бы в Берлин, но должна
побывать в Бремене, у своей сестры, а потом во Франкфурте-на-Майне, куда
меня настойчиво зовет одна старая подруга. Мне хотелось бы, чтобы Лиза
питала к своей матери больше доверия. Пойдите к ней, пожурите ее! Что за
глупая гордость - стыдиться перед родной матерью. Но я могу себе
представить, что Лизе неприятно говорить о столь неутешительных вещах. Не
знаю, видались ли вы за последнее время со своим братом. Лиза пишет мне, что
в последние месяцы им овладела какая-то необыкновенная непоседливость. Он
часто пропадал из дому на несколько дней. А в полученном сегодня письме Лиза
признается мне, что Венцель не возвращается домой уже две недели,
поглощенный делами. Я чувствую, что Лиза переживает страшнейшие волнения.
Что вделалось с вашим братом?
Михаэль прочитал это сообщение с чрезвычайным изумлением и некоторым
испугом. Письмо заканчивалось просьбой навестить Лизу, порасспросить ее и
затем подробно сообщить обо всем ей, фрау фон дем Буш, с нетерпением
ожидающей его ответа.
Михаэль встал и надел пальто. Встревоженный и раздраженный, вышел он из
ресторана.
Он решил завтра посетить Лизу.
На следующий день, в начале пятого часа Михаэль отправился к Лизе. Она
жила в западной части города, на одной из тех улиц, что все похожи одна на