"Роберт Кемпбелл. Нам не страшен Хуливуд ("Хуливуд" #1) " - читать интересную книгу автора

увидев, что это никакой не мяч, а человеческая голова".
Голову забрала полиция Нового Орлеана. Поверхностный осмотр, к
настоящему времени законченный, свидетельствует о том, что это сильно
изуродованная голова примерно двадцатипятилетней женщины азиатского
происхождения".
- В Новом Орлеане извлекли из озера отрубленную человеческую голову, -
сказал Свистун.
- У нас такое бывает считай что ежедневно, - ответил Боско. - Эти
пидеры-колдуны отрубают головы двоим людям и выставляют их впритык друг к
дружке где-нибудь у воды. А потом спрашивай у этих голов, о чем хочешь, они
на любой вопрос дадут ответ.
- Да, Боско, вот уж не ждал от тебя подобных познаний. Как ты думаешь,
не стоит ли нам прошвырнуться по парку генерала Маркартура? Может, найдем
парочку голов, а они подскажут нам выигрышный заезд в Санта-Аните?
По бульвару, громыхая, покатила разбитая колымага.
Навстречу ей, от кинотеатра, помчался серебристый "БМВ" 635 модели в
световом туннеле, образованном его собственными передними фарами.
Свистун наблюдал за развитием событий с меланхолическим равнодушием
человека, которому заранее известно, что случится самое худшее. На дороге
находились всего две машины, и, следовательно, они должны были столкнуться
со всей неизбежностью. Дождливой ночью в Хуливуде иначе не бывает.
И когда это произошло, Свистун уже успел подняться на ноги.
- Как ты думаешь, полсотни баксов квалифицированному свидетелю
обломится, а? - спросил он, спеша к выходу.
"БМВ" врезался в бок колымаге, отшвырнув ее по бульвару на подъездную
дорожку прямо к стеклянной витрине "Милорда". Машина врезалась в уличный
фонарь, пожарный гидрант и афишную тумбу, все ее дверцы раскрылись, водитель
вывалился наружу.
К тому времени, как он завершил свой полет, больше всего он смахивал на
разбитую фарфоровую статуэтку. Все вокруг было залито его кровью. Но самое
худшее заключалось даже не в этом.
Самое худшее заключалось в том, что с заднего сиденья колымаги вылетело
еще одно тело. Вылетело и приземлилось возле афишной тумбы, частично
обклеенной старыми номерами "Энквайрера" и "Уорлда". Это было обнаженное
тело. Обнаженное женское тело. Обнаженное женское тело без головы.
Издатели "Энквайрера" и "Уорлда" не могли, разумеется, даже надеяться
на подобную дань уважения своим трудам. Свистун, однако же, не слишком
удивился, потому что, прожив долгую жизнь в Хуливуде, разучился удивляться
чему бы то ни было.
"БМВ" и сидящим в нем повезло куда больше, чем водителю и пассажирке
колымаги. Машина осталась на ходу, хотя радиатор, разумеется, был поврежден.
На мостовую из него так и хлестала охлаждающая жидкость. Передние бамперы
были похожи на алюминиевую фольгу, смятую в гармошку. Искореженные покрышки
шипели, как раненые звери, в той пугающей тишине, какая всегда наступает
после грохота аварии.
И тут с пассажирского сиденья послышался истерический вопль.
Свистун подошел и открыл, потянув на себя, дверцу. У потрескавшегося
ветрового стекла сидела чрезвычайно хорошенькая молодая женщина. Ее юбочка
была задрана, а трусики спущены. Она начисто позабыла о том, какое зрелище
собой представляет. Вроде бы она в инциденте никак не пострадала. Крик ее,