"Роберт Кемпбелл. Расчудесный Хуливуд ("Хуливуд" #3) " - читать интересную книгу автораженщинам.
В некоторых газетах писали, что Дюйм похож на мифического Пана, и называли его Языческим Убийцей. Что волосы у него смахивают на лисью шерсть и стоят дыбом. "Топорно вытесанная челюсть. Веки на глазах практически отсутствуют. Разрез глаз - азиатский; темные глаза со своеобразным маслянистым блеском, как лакированная кожа. Маленькие уши без мочек, прижатые к черепу. Твердая и прямая верхняя губа, переносица усеяна колючками, нижняя губа - мягкая и чувственная, как у женщины. Общий вид человека, превращающегося в животное, или животного, превращающегося в человека. Красавцем не назовешь, но, согласно показаниям свидетельниц, обладает бесспорной мужской привлекательностью". Хобби нанял этого репортера, чтобы тот написал книгу. Нью-йоркских издателей рукопись не заинтересовала и была в конце концов выпущена - причем сразу в мягкой обложке - в захудалом издательстве захудалого городка Сан-Фернандо-Валлей. Книга была озаглавлена "Убийства в Лягушачьей Яме". Успеха она не имела и сгинула бесследно. Возможно, просто именно в то время рынок оказался перенасыщен продукцией такого рода. Может, никто не понял потенциальных возможностей этой истории применительно к телевидению. Да и сам Хобби раздумал снимать картину. Он вновь посетил Янгера и сообщил ему, что все его попытки разыскать Фэй и вручить ей деньги ничего не принесли, потому что она вместе с малышом бесследно исчезла. Что ж, подумал тогда Дюйм, хочешь верь, хочешь не верь, какая разница. Есть деньги у Фэй или нет, ему стало теперь наплевать, а его собственные С тех пор он больше не видел Хобби и ничего не слышал о нем. Янгер был тугодумом, но вовсе не идиотом. Ему было ясно, что никто ничего просто так не делает. Режиссеру было от него что-то нужно, однако дельце не выгорело, только и всего. Должно быть, он Фэй и искать-то не стал. Засранцы из Голливуда всегда говорят что-нибудь в таком роде, потому что доброе слово и кошке приятно, а не стоит оно ни гроша. Он задумался о проклятом ноже для резки линолеума. Именно это вещественное доказательство, должно быть, и оказалось решающим, именно оно убедило присяжных в том, что Дюйм и впрямь убил этих трех женщин, сколько он ни объяснял им, что потерял нож за пару недель до предполагаемого убийства. Во всяком случае, ему казалось, что он его потерял. В камере ему иногда снилось, где и как потерял он нож, но, проснувшись, он никогда не мог вспомнить деталей. И вот он лежит, ломая себе голову надо всем этим. Как будто плывет в тумане. И знает, что этот итальяшка из Нью-Йорка, этот Мачелли пялится на него во все глаза. - Чего ты пялишься на меня, Мачелли? - Я не пялюсь. - Думаешь, я не вижу, что пялишься? - Просто думаю, каково тебе покажется на воле. Дюйм и не подумал улыбнуться, но когда он произнес: "Да уж", по голосу можно было предположить, будто он ухмыляется во весь рот. - А чем собираешься заняться на воле? - Буду вести себя как положено. Устроюсь мыть машины. Пойду на вечерние |
|
|