"Роберт Кемпбелл. Расчудесный Хуливуд ("Хуливуд" #3) " - читать интересную книгу автора

евангелистской церкви.
И вот уже если не все, то все же сто десять гостей любовались панорамой
Тихого океана - деловые партнеры и просто-напросто знакомые. Полдюжины из
них можно было назвать друзьями Хобби, но и то с большими оговорками. Если
бы Хобби и впрямь вознамерился собрать истинных друзей, то встречу можно
было бы провести в будке телефона-автомата.
Ему как раз и предстояло выяснить, объявится ли четверка тех, кого он
считал закадычными друзьями.
Айра Конски отвечал за напитки, холодные закуски и салаты из лучших
ресторанов и магазинов, предоставленные с двадцатипроцентной скидкой.
Мелвин Джибна, будучи адвокатом и обладая соответствующими
знакомствами, должен был организовать развлекательную программу:
видеокассеты, помеченные знаком "X", которые предстояло прокручивать в
режиме нон-стоп на сорокачетырехдюймовом экране, и стриптизерша, в дневное
время ухаживающая за больными, а в ночное - демонстрирующая свои прелести.
Боливия - человек с особыми возможностями (что не было тайной ни для
кого) - пригласил двадцать проституток, готовых в любую минуту удовлетворить
малейшее желание каждого из гостей.
В приглашениях значилось, что выбор стиля одежды остается за гостями, и
сейчас сто девятнадцать мужчин и одна женщина щеголяли во всей своей красе
от плавок до строгих вечерних костюмов.
Монсиньор Теренс Алоизиус Мойнихен, первосвященник шоу-бизнеса, был в
слаксах за пару сотен долларов, в итальянских туфлях на босу ногу, в
шелковой рубашке и в легком пуловере вместо всегдашней черной сутаны и
шапочки из красного атласа.
Адвокат профсоюза Френк Менафи выглядел скверно. Люди перешептывались о
том, что он умирает от Рака. В порядке профессиональной взаимовыручки и в
память о прошлом Джибна шепнул танцовщице, чтобы она оказала старому
адвокату особое внимание.
Поросенок Дули, которого считали наемным убийцей, явился в цветастом
индусском одеянии, от одного взгляда на которое у людей начинали слезиться
глаза.
Единственная приглашенная на вечеринку дама явилась в зеленом платье в
обтяжку, не столько подчеркивающем, сколько сжимающем в смертельном объятье
каждую выпуклость и любую кривую ее тела, причем разрез на юбке и вырез
блузки практически сходились где-то на уровне талии. Грудь была обнажена
процентов на восемьдесят, что скорее огорчало едва ли не каждого из
собравшихся на вечеринке мужчин.
Ева Шойрен, выдающая себя за русскую княгиню и являющаяся практикующей
сатанисткой, обращалась с подавляющим большинством мужчин исключительно
по-приятельски, ложась в койку лишь с самыми близкими из них, а главные
радости припасая для подруг по полу.
Ее пригласили, потому что она была знакома с Хобби едва ли не дольше
остальных присутствующих, потому что ее след соседствовал со следом
режиссера на Тропе Славы, что на Голливудском бульваре, и потому что она
могла в любое мгновенье на глазах у всех заняться лесбийской любовью с любой
из проституток или с танцовщицей.
Хобби, в джинсах и в рубашке, подпоясавшись полотенцем, демонстрировал
публике поросшую густой шерстью и увешанную множеством золотых украшений
грудь. Приветствуя прибывающих гостей, он простоял так не менее часа. Но