"Роберт Кемпбелл. Расчудесный Хуливуд ("Хуливуд" #3) " - читать интересную книгу автора

- Янгер однажды сказал мне об этом, когда кое-чего от меня добивался.
- И вы уступили его просьбе в обмен на информацию, которая не могла вам
пригодиться?
Ухмыльнувшись, она разжала руку и показала ему его же собственные
шестьдесят долларов.
- Информация - как зерно или орехи. Ею можно запастись и хранить ее,
пока не понадобится.
Вот оно как, подумал Свистун, сидя возле жалкой лачуги на склоне холма
в Аппалачах и разговаривая со старой женщиной, которая за всю свою жизнь ни
разу не была нигде, кроме разве что в Джонсон-сити, да и не хотела никуда
ехать, и которая тем не менее демонстрировала образ мыслей и стиль поведения
многоопытного политика и хитрющего наркодельца.
- Услуга за услугу? - поинтересовался он.
- Мир на том и стоит, - согласилась старуха.
- А вы случайно не знаете, где живут Босли Тренчер и его жена?
- Чего не знаю, того не знаю.

Глава восемнадцатая

Шарон Аллагэш никогда не танцевала в обнаженном виде, никогда не
раздевалась - медленно, целеустремленно и сладострастно - на глазах у оравы
мужчин или хотя бы у одного мужика, который не был бы ее любовником.
Ей было прекрасно известно про Олененка в лакированных туфельках и с
пробритым лобком, про двадцать проституток, обмакнутых в бассейн и умащенных
благовониями, про лесбийские игрища, которые наверняка затеет с кем-то из
них, а может, и с несколькими сразу Ева Шойрен, одна из главных городских
развратниц. И она не имела ничего против того, чтобы Хобби еще разок
напоследок вывалялся во всей этой грязи, прежде чем он угомонится
окончательно.
Но на Мэй Свифт - а ей все было известно и про Мэй Свифт - ее
терпимость не распространялась. Она внесла в свой деловой блокнот
соответствующую пометку. Среди дел, которыми необходимо было заняться. Среди
дел, от которых необходимо было избавиться. Избавиться было необходимо
именно от Мэй Свифт. Шарон не потерпит, чтобы ее мужу вечно отсасывала
профессиональная проститутка, не позволит, чтобы она в черных чулочках
давала ему на столе, удовлетворяя потребность Хобби в акробатических
изысках.
Он должен принадлежать ей всецело. И она вовсе не собиралась заражаться
СПИДом, участвуя в любовном треугольнике.
Ему нравилось называть ее Ледяной Девой в полуночной тьме, когда она
неподвижно и бестрепетно лежала на спине под тяжестью его поросшего шерстью
тела, позволяя этой грубой скотине насиловать свою безукоризненную, холодную
и сладкую плоть.
И дело заключалось вовсе не в том, что она испытывала перед ним робость
или страх. Просто она отказывалась от каких бы то ни было попыток возбудить
или подстегнуть его. Такова была игра, в которую она играла и с ним, и с
самой собой. Играла совершенно сознательно. Она прекрасно понимала, что
невозмутимость, с которой она, например, раздевается, воспламеняет его куда
сильнее любого профессионального стриптиза.
Он сидел на кровати, а она, отвернувшись от него, снимала одну за