"Роберт Кемпбелл. Волшебник Хуливуда ("Хуливуд" #4) " - читать интересную книгу автора

Подойдя поближе, он наклонился над постелью и заглянул в лицо больному.
Лет этому парню не могло быть больше двадцати пяти-двадцати шести, но
выглядел он на все сто десять. Глаза его были полураскрыты - такое случается
с некоторыми и во сне.
Риальто несколько отошел от Гоча, ему не хотелось пугать его. Сел в
деревянное кресло, решив, что даст тому подремать еще пять минут: не будить
же, на самом деле, умирающего; стоит вспомнить о том, какое огромное
значение сон имел для него самого, когда он лишился глаза; во сне он забывал
о своей утрате, забывал о горькой правде - и, наверное, точно так же ведет
себя чуть ли не круглыми сутками и Гоч.
В некоторые столетия Пана, древнее божество, по всей вероятности,
являющееся духовным предшественником христианского Сатаны, изображали в виде
ребенка или подростка, в наполовину человеческом и наполовину козлином
образе, что должно было свидетельствовать о ничем не замутненной
чувственности. Религиозные авторитеты практически всех вероисповеданий
изобличали Пана как манифестацию Зла. И, согласно некоторым источникам, Пан
доводился Сатане родным отцом.
Затем, и тоже на протяжении нескольких столетий, Сатану изображали то
как демона, рогатого и хвостатого, то как пышущего сексуальной энергией
самца, искушенного в речах и неотразимого, который был облачен во фрак или в
плащ с капюшоном; Сатана представал предводителем обнаженных ведьм и
совратителем невинных женщин. В Америке он принял образ янки,
красноречивого, как торговец лошадьми, обладающего значительным и
злокозненным обаянием.
В двадцатом веке Сатана существенно состарился, потому что всеобщий
страх перед старостью стал имманентным признаком цивилизации: старость и
связанный с нею распад - как телесный, так и духовный - превратились в новую
маску Зла.
Уолтер Кейп мог бы сыграть роль дьявола в любой кинокартине: выпяченная
нижняя губа, водянистые глаза, слегка свернутый набок нос, эпизодические
провалы в памяти, внезапные вспышки гнева, да и другие приметы
свидетельствовали о том, что машина его "я" вот-вот пойдет вразнос.
Пресенильный синдром одолел его внезапно - в то самое мгновение, когда
мудак по кличке Свистун, именующий себя частным детективом, в сопровождении
однорукого бандита-южанина в покрытом пятнами белом костюме и
еврея-полицейского, о котором шла молва, будто он никогда не спит, ворвались
к нему в дом на холме во время одной партии и вывалили ему на колени
чудовищно тронутую распадом человеческую голову.
Кейп боролся с физическим и духовным упадком; как-никак, ему довелось
повидать и кое-что похуже на протяжении тех долгих лет, когда он сколачивал
себе состояние, пускаясь в бесчисленные авантюры, эксплуатирующие самую
постыдную мужскую слабость, совершая все грехи, известные человечеству на
момент его рождения, а также изобретая новые и воскрешая подзабытые с тех
пор, как маркиз де Сад сознательно решил превратить свою жизнь в сплошной и
нескончаемый кошмар.
Вне всякого сомнения, прежние образы одолевали и сейчас Уолтера Кейпа в
минуты пробуждения на батистовых простынях - образы, некогда радовавшие и
услаждавшие, а теперь ставшие слишком скользкими и холодными, чтобы даровать
утешение. Эти образы были бы признаны порочными не только в сегодняшнем
обществе, но и в любом другом. Образы детей, а точнее, мальчиков от семи до