"Роберт Кемпбелл. Волшебник Хуливуда ("Хуливуд" #4) " - читать интересную книгу автора

четырнадцати лет, в обнаженном виде помещенных в общую клетку, чтобы он мог
выбрать любого из них; образы его врагов или хотя бы конкурентов,
подвергнутых десяткам разнообразных пыток, платящих страданиями и кровью за
неудобства, доставленные своему могущественному противнику.
А иногда его одолевали образы из его собственного детства: немногие
счастливые дни, каникулы, Рождество, Четвертое июля, Хэллоуин... В эти дни
обитательницам публичного дома в Уилкис-Бэр, штат Пенсильвания, в котором он
родился и в котором проходило его детство, приходилось работать вдвое больше
всегдашнего, но зато они покупали ему на эти "левые" деньги конфеты и прочие
мелкие подарки к тому или иному празднику.
А иногда он просыпался в слезах, понимая, что, при всем своем
богатстве, по-прежнему заставляющем ненавидящих его людей служить ему,
демонстрируя покорность и преданность, сила, в том числе и мужская сила,
оставляет его, вытекая как кровь из отсеченной головы.
Риальто сидел в кресле, размышляя о том, что Эб Форстмен рассказал ему
про Кении Гоча. Эту информацию выкопала жена Форстмена, которая, приходясь
умирающему всего лишь дальней родственницей или свояченицей, проявила, тем
не менее, в этом плане изрядное любопытство.
Кении Гоч родился в Чикаго. Его отец, Мэнни Гоч, был резчиком мяса в
кошерной лавке, тогда как мать, ревностная католичка, Гарриэт, всю жизнь
замаливала единственный грех, заключавшийся в том, что она вышла замуж за
еврея, и окружала страстной, даже неистовой любовью своего первенца,
относясь к любым его проступкам с бесконечным пониманием и прощением.
В большой семье' шушукались о том, что она до трех с половиной лет
одевала его как девочку, в платьица, но, с другой стороны, старые бабки
утверждали, что в этом нет ничего страшного: так, мол, повелось когда-то в
старину. В пять лет он начал учиться играть на рояле, а уроки танцев ему
стали давать с шести.
Гарриэт мечтала о том, что ее сына ждет артистическая слава, тем более,
что ее собственный дед был когда-то актером одной из нью-йоркских трупп.
Когда Кении стукнуло десять, она сняла небольшой зал в местном клубе и
мальчик дал там концерт, в ходе которого он исполнял Моцарта на рояле,
танцевал с собственной тенью па-де-де из "Лебединого озера" и читал
драматический монолог под названием "Конь".
Соседские дети, сыновья и дочери бакалейщика, владельца кондитерской,
учителя из пятого класса, раввина из местной синагоги, и так далее,
приведенные на концерт родителями - которых повести себя именно так
заставили коммерческие или дружеские узы - протомились полтора часа на
представлении, а затем отомстили Кении, изрядно вздув его на пустыре за
зданием местного кинотеатра.
Лишь католический священник, отец Мэхони, исполнявший службу в церкви
Святой Девы, публично похвалил концерт, но все поняли, что это произошло
только потому, что он считал себя вынужденным бороться за души Гарриэт и ее
сына, чтобы они, живя в еврейском окружении, не отвернулись раз и навсегда
от католической веры.
Через несколько месяцев, на том же пустыре, на котором дети изметелили
Кении, его отец, разыскивая сына, не вернувшегося вовремя домой из школы,
обнаружил его в неожиданной и неприятной ситуации: опустившись на колени
перед десятилетним мальчиком, у него отсасывал шестнадцатилетний Фил
Кропотник. Этот Кропотник слыл в округе отъявленным хулиганом, что