"Александр Керенский. Гатчина " - читать интересную книгу автора

Корниловым" и т. д. За все это положение вещей, конечно, ответственен я сам,
но у меня было правило: не вмешиваться в распоряжение лиц, которым я поручил
исполнение той или иной задачи.
Как не были ничтожны наши силы, мы решили в ожидании подкрепления с
фронта не останавливать нашего марша на СПб. Прежде всего мы были убеждены,
что первые эшелоны, как я уже говорил, будут в Гатчине вечером 27-го или в
крайнем случае на рассвете 28-го октября. А затем нужно было использовать до
конца то деморализующее впечатление, которое произвело на восставших быстрое
появление войск с фронта и захват Гатчины. Ведь никто еще не знал
действительного количества штыков и орудий, бывших в нашем распоряжении.
Весь Петербург, дружественный и враждебный, был убежден, что количество
"войск Керенского" исчисляется тысячами. Наконец, тактика "быстроты и
натиска" диктовалась повелительно общим состоянием страны и, в особенности,
фронта. Главным козырем большевистской игры был мир, мир немедленный.
Захватив в ночь на 26-е здание главного телеграфа СПб. и самую в России
могущественную Царскосельскую радиостанцию, г.г. большевики стали немедленно
рассылать по всему фронту свои воззвания о мире, провоцируя утомленных
солдат, толкая их на стихийную демобилизацию и бегство домой, на братание и
постыдное "замирение" по-ротно и по-взводно. Необходимо было бы пытаться
разорвать все связи между С.-Петербургскими большевиками и фронтом,
остановить поток отравленной пропаганды, растекавшийся повсюду по проводам и
приемникам правительственного телеграфа и радио. Через 8-10 дней было бы уже
поздно: фронт был бы сорван, и страну затопила бы стихия сорвавшейся с
фронта солдатчины. Выхода не было. Надо было безумно рисковать, но
действовать.
Кстати, я должен сказать, что установившаяся легенда, что Вр.
Правительство - Правительство Февральской Великой Революции - исчезло с лица
земли среди всеобщего равнодушия, не вполне соответствует истине. В
действительности в дни нашего похода на СПб. были днями, когда гражданская
война вспыхнула и разгорелась по всей стране и на фронте. Героическое
восстание юнкеров 29-го в СПб., уличные бои в Москве, Саратове, Харькове и
т. д., сражения между верными Правительству и восставшими войсковыми частями
на фронте - все это достаточно свидетельствует, что мы были не совсем
одиноки в нашей последней борьбе за честь, достоинство и самое существование
нашей родины.
Упадок духа и малодушие, овладевшее верхами революционных кругов,
полное всеобщее почти непонимание рокового смысла развивающихся событий;
отсутствие у одних сознания неразрывной связи судьбы самой Февральской
Революции с судьбой в ее недрах рожденной власти; тайные опасения у других,
как бы слишком скорый провал большевиков не послужил к торжеству "реакции",
надежды у третьих руками большевиков покончить с ненавистной демократией;
наконец, целый вихрь личных интриг и вожделений - все эти процессы
разложения на верхах революционной общественности свели на-нет все тогдашние
попытки предотвратить крах, который впрочем, быть может, был неизбежен.


II.

Итак, обосновавшись с утра 27-го в Гатчине, мы, подсчитав все наши
наличные силы и возможные подкрепления, решили на рассвете 28-го начать