"Александр Керенский. Гатчина " - читать интересную книгу автора

большевистским агентом для того, чтобы вызвать смятение и деморализацию в
рядах правительственных сил. И как бы не было трудно, почти безнадежно
положение СПб., еще утром 25-го, в час нашего от'езда, нам все-таки
представлялось невероятным, что большевики к двум часам утра на 26-е могли
уже сделаться хозяевами Дворца и Штаба.
27-го на рассвете наш отряд приблизился к Гатчине, которая к этому
времени была уже официально во власти большевиков; во власти местного
военно-революционного комитета. Город был переполнен различными
большевистскими войсками: местной пехотой, артиллерией, матросами из
Кронштадта, блиндированными автомобилями из Петербурга и т. д. Несмотря на
подавляющее численное превосходство "врага" было решено город занять
немедленно. Войска были выгружены, и военные операции начались. Эти операции
быстро и блестяще закончились. Почти без выстрела и, насколько помню, без
всяких жертв, Гатчина была занята правительственными "войсками".
"Революционные" же войска удирали во все стороны или сдавались со всеми
своими ружьями, пулеметами, ручными гранатами и т. п. При поспешном
отступлении даже один блиндированный автомобиль оказался просто брошенным
своей командой... Около 4 часов дня я снова вместе со всеми своими
спутниками входил в квартиру коменданта, которую менее двух суток тому назад
так во время и так счастливо покинул.
Приготовляя дальнейшие военные операции я, конечно, не взял на себя
военно-технического руководства и назначил ген. Краснова командующим всеми
вооруженными силами СПб района. В этой области, полагал я, на мне будет
лежать обязанность всемерно поддерживать ген. Краснова, особенно в тех
случаях, где его личного авторитета будет не достаточно. Первым непременным
условием дальнейшего успеха нашего отряда было срочное появление с фронта
подкреплений, в частности пехоты. С первой минуты появления в Гатчине я стал
посылать во все стороны телеграмму за телеграммой с требованием высылки
войска. Отовсюду отвечали, что войска уже высланы или высылаются. По нашим
расчетам, основанным на официальных данных, первый эшелон пехоты во всяком
случае должен был быть в Гатчине к вечеру 27-го. Особенно настоятельная
потребность в пехоте была у нас не только потому, что было весьма
затруднительно развивать операции с одной только кавалерией и артиллерией.
Строевые казаки 3-го корпуса, вспоминая горький опыт Корниловского похода,
настойчиво добивались, чтобы рядом с ними сражались не только чужие офицеры,
но и солдаты. Дело в том, что наше появление в Гатчине привлекло сюда
значительное количество офицеров. Это придавало нашему лагерю довольно
своеобразный вид и весьма настораживало казачью массу; настораживало тем
более, что им приходилось слышать в этой офицерской толпе разговоры и
выражения, действительно, достаточно "старорежимные". Я думаю, что именно
это выявлявшееся нервное и недоверчивое к офицерству настроение линейных
казаков и заставило Краснова с его штабом вести себя с побежденными с
гораздо большей снисходительностью, чем, по правде сказать, это следовало.
Впрочем, ген. Краснов и в Гатчине и позже в Царском Селе, предпочитал, как
правило, прибегать не к силе оружия, а к переговорам, речам и увещаниям.
Кроме того не принималось никаких мер к очищению занятых городов от
большевистских элементов. Пользуясь этим, большевистские агенты всюду
проникали, всюду путали, мешали, саботировали; постоянно распускали
панические слухи, наконец, проникли в казачьи ряды, где вели ловкую
пропаганду против офицерства, выставляя и меня "реакционером", "вторым