"Александр Керенский. Гатчина " - читать интересную книгу автора

сейчас же брать в свои руки командование, но только уже не для
наступательных действий против восставших, а для защиты самого правительства
до прихода свежих войск с фронта и до новой организации правительственных
сил в самой столице.
В самом Штабе округа было несколько высших офицеров, на которых я мог
положиться с закрытыми глазами. Но этого было, очевидно, слишком мало. Я
распорядился вызвать по телефону тех, чье присутствие мне казалось особенно
нужным, и просить их явиться в Штаб без замедления. Затем я решил привлечь
партийные военные организации П.С.Р.
Мучительно тянулись долгие часы этой ночи. Отовсюду мы ждали
подкреплений, которые, однако, упорно не появлялись. С казачьими войсками
шли беспрерывные переговоры по телефону. Под разными предлогами казаки
упорно отсиживались в своих казармах, все время сообщая, что вот-вот через
15-20 минут они "все выяснят" и "начнут седлать лошадей". С другой стороны
партийные боевые силы не только не появлялись в Штабе, но и в городе-то не
проявляли никакой деятельности. Этот загадочный с первого взгляда факт
об'яснялся крайне просто. Партийные центры, увлеченные безконечными
переговорами со Смольным, гораздо более рассчитывая на авторитет
"резолюции", чем на силу штыков, не удосужились во время сделать
соответствующие распоряжения. Вообще, нужно признать, что в то время, как
большевики слева действовали с напряженной энергией, а большевики справа
всячески содействовали их скорейшему триумфу, в политических кругах,
искренне преданных Революции и связанных в своей судьбе с судьбой Вр.
Правительства, господствовала какая-то непонятная уверенность, что "все
образуется", что нет никаких оснований особенно тревожиться и прибегать к
героическим мерам спасения.
Между тем ночные часы шли. И чем ближе было утро, тем невыносимее и
напряженнее становилась атмосфера в Штабе. Один из преданных и честных
офицеров, вызванный мной на работу, отдав себе отчет в том, что происходит в
Штабе, и, в особенности, присмотревшись к действиям полк. Полковникова,
пришел ко мне и с волнением заявил, что все происходящее он не может назвать
иначе, как изменой. Действительно, офицерство, собравшись в значительном
количестве в Штабе, вело себя по отношению к правительству, а в особенности,
конечно, ко мне, все более вызывающе. Как впоследствии я узнал, между ними
по почину самого полк. Полковникова шла агитация за необходимость моего
ареста. Сначала об этом шептались, а к утру стали говорить громко, почти не
стесняясь присутствия "посторонних". Безумная идея владела тогда многими
умами: без Керенского можно будет легче и скорее справиться с большевиками;
можно будет без затруднений создать, наконец, эту, так называемую, сильную
власть. И не подлежит никакому сомнению, что всю эту ночь полк. Полковников
и некоторые другие офицеры Штаба округа находились в постоянных сношениях с
противоправительственными правыми организациями, усиленно тогда
действовавшими в городе, как, например, с Советом союза казачьих войск, с
союзом георгиевских кавалеров, с СПб отделом союза офицеров и прочими
подобного же рода военными и гражданскими учреждениями.
Конечно, эта удушливая атмосфера не могла не воздействовать на
настроение всех тех защитников существующей власти, которые были в общении с
Штабом. Уже с вечера юнкера, настроение которых с начала было превосходно,
стали терять бодрость духа; позднее начала волноваться команда
блиндированных автомобилей; каждая лишняя минута напрасного ожидания